Подвожу итог: всем, кроме меня, озеро изначально казалось непреодолимым препятствием.
Да, я в силах пребывать долгое время в ледяной воде! Прошу не путать меня с пресловутыми «моржами». Про купание в прорубях я знаю не больше досужих граждан, иногда заглядывающих в телевизор. Зато я знаю очень много о ямабуси с Японских островов, горных отшельниках периода мрачного Средневековья.
Самураи отшельников не уважали. Объявили их вне закона и преследовали по статье «за использование колдовства и черной магии». Между тем колдовства в практике ямабуси было неизмеримо меньше, чем в арсенале сегодняшнего самого захудалого «народного целителя». Горные мудрецы в основном занимались вопросами самосовершенствования. Однако в оправдание кровожадных самураев отмечу, что проблемы общения с миром горных духов – ками занимали ямабуси в не меньшей степени. На стыке упомянутых увлечений родился «путь огня и воды» (хакудо).
Ямабуси поклонялись духам с помощью огня, топтали голыми пятками раскаленные угли священных костров. Не менее рьяно они отдавались и поклонению посредством воды. Один из вариантов подобного поклонения назывался «мисоги» и предполагал длительное, до часа, пребывание в ледяной воде. А под водой ямабуси могли находиться до двадцати минут!
Чтобы вынести подобные испытания, мало зазубрить нужные заклинания (хотя их роль в успехе всего предприятия огромна, особенно правильно произносимые ритм и размер). Нужно еще иметь здоровое, подготовленное годами специальных упражнений тело и железную, тренированную психику. В общем, «в здоровом, тренированном теле – здоровый, закаленный дух». Просто, как все гениальное, до банальности…
…Шесть лет я практиковал «путь огня и воды», и сейчас, на трехметровой глубине, я был абсолютно спокоен и уверен в своих силах. Я плыл неизвестным для европейцев стилем «болотная черепаха», медленно повторяя про себя мантру «трех сокровищ» – духа, тела и разума.
Вынырнуть мне пришлось лишь дважды. Первый раз, чтобы набрать в легкие свежую порцию воздуха. Я перевернулся под водой на спину, медленно всплыл, так, что лишь нос оказался над поверхностью воды, и с наслаждением втянул в себя живительный эфир. Пахло лесом, половина пути позади.
Второй раз я вынырнул, чтобы осмотреть приближающийся берег. На долгих пятнадцать секунд моя голова поднялась над водой. Лес в основном лиственный, редкий. Людей поблизости нет, старое кострище на берегу – годичной давности. Плакучая ива чуть левее низко склонилась у самой воды – здесь и буду выходить.
Я подплыл вплотную к берегу. Глубина не больше тридцати сантиметров, живот чуть не касается мягкого липкого ила, над головой жухлые ивовые ветви.
Из воды я выскочил прыжком, в темпе преодолел прибрежное редколесье и наконец расслабился.
Если вдруг с того берега наблюдают в бинокль, толком рассмотреть меня не успели. Вода немного взбаламучена, но в одном месте. Обычно человек,