Жанна замыкала колонну и находилась в непосредственной близости от стола Зейна, и, прежде чем навсегда покинуть этот пост, она не выдержала, оглянулась на седовласого полковника, заменившего ей родного отца с матерью, вырастившего её достойным человеком, солдатом, способным постоять за себя, а теперь вот и второй отец исчезает из её жизни.
Немолодое, покрытое сетью морщин лицо Зейна сквозило печалью. В эти секунды он скинул маску строгого командующего, обличив истинные эмоции. В его мудрых серых глазах не блестела солёная влага, нет, но Жанна отчетливо чувствовала сердцем, что душа полковника сейчас обливалась горькими слезами.
Этим последним взглядом Зейн прощался с родным сыном и названой дочерью…
А Жанна вот не смогла сдержать рвущиеся наружу слёзы. Те двумя крупными каплями покатились по девичьему лицу, деля его на три ровные части, свесились с дрожащего подбородка и промочили воротник офицерской куртки.
– Прощай, отец. И спасибо за всё… – произнесла хриплым от слёз голосом.
Она никогда не называла полковника отцом. Дядя Зейн, и всё тут. Но только не сейчас. Почему дорогие сердцу люди всегда уходят первыми?!
Матёрый вояка мягко улыбнулся, он услышал адресованные ему слова и ответил лишь одними обветренными губами: «Живи».
Внезапно кто-то дёрнул Жанну за локоть, выводя из оцепенения. Это Картер, его сердце тоже располосовало ножами, и ему было во сто раз больнее, ведь в лапах врага ему приходилось оставлять на верную погибель родного отца. Потянув девушку к выходу, он напряжённо поторопил:
– Нужно идти, Жанн.
И они пошли. Как и другие члены отряда, натянули на лица воротники с очками и покинули тёплый шатер, вынырнув в суровую атмосферу улицы.
Снег вновь осыпался с темнеющих серых небес, но шёл мерно, опадая редкими хлопьями. Картер с Жанной под контролем одного из переодетых каргов направились к мосту, где уже стоял заведённый броневик.
Мощный движок, которому мог позавидовать двигатель самого скорого поезда, оглашал утробным рычанием округу, а свет бронефар слепил глаза, но Жанна всё же сумела разглядеть, как двое военных сгружают тяжёлые ящики с боеприпасами и провизией, а другие двое – то ли переодетые карги, то ли обычные офицеры, сейчас в сгущающейся темноте не разобрать, – загружают в опустевшее грузовое нутро бронемашины пустые ящики.
Подойдя ближе, Картер и Жанна поприветствовали водителя ревущей железной махины Юрия и его второго сменщика-обозревателя Михаила, который в данный момент распоряжался грузом. Именно эти два офицера были закреплены за их контрольным постом и, к удивлению, вели себя вполне спокойно, словно не подозревали ничего.
Гита с Хокманом и с ещё одним выжившим солдатом находились рядом. Девушка, сняв перчатки, увлеченно растирала замерзшие руки, видимо, таким образом пыталась сдержать себя от необдуманных поступков, концентрируясь на сущей мелочи. Мужчины же увлеченно следили за погрузкой ящиков.
– А что же полковник