И можно наконец-то выдохнуть… и уйти.
Только уходить так – глупо! Сын офицера, сын десантника-героя, подохший от голода в канализации?!
Если бы кто-нибудь только мог поменять мою судьбу!.. Если бы… если бы…
Грохот, который я не услышал. Потолок дал трещину, и на меня посыпалась земля. Через несколько взрывов от него отлетел здоровенный кусок. Вспышка – бесконечно-долгая, вне всякого времени. Отчаянный крик в окружающем безмолвии.
Господи, Ты слышишь?! Ты же есть, я знаю!
Может, Ты всё-таки не отвернулся от нас? От этого города… От меня.
Я немногого прошу.
Чего Тебе стоит – не жизнь, так хоть смерть – достойную дай! Не крысиную… Человеческую.
Пожалуйста…
Не отворачивайся!
…А дальше была темнота. И надрывная песня Янки.
Выше ноги от земли, выше ноги от земли…
– Имя?
– Да ведь в паспорте есть!
– Читать я и без тебя умею. Имя!
– Руслан… Огарёв. Руслан Олегович Огарёв.
– Возраст?
Молчание, потом ответ с неуловимой, непонятной ноткой издёвки:
– Пятнадцать.
– И какого ж рожна ты шатался рядом с позицией нашего взвода?!
Мальчишка, невозмутимо устроившийся у разведённого в помещении костра, поправил замотанные изолентой наушники на шее, из которых непрерывно доносилась какая-то музыка, отставил одну руку в сторону, откинулся и усмехнулся:
– Шёл.
– Почему за бойцами?
– Потому что не видел я их. А там, – кивок в темноту загороженного окна, – есть залаз. Я под землю возвращался.
– Зачем?
– Я в одном коллекторе… живу, в углу, – снова странная усмешка. – Там сухо.
Лейтенант Рубцов закатил глаза. С этим мальчишкой, похоже, можно битый час разговаривать – и ничего не добиться, кроме этой вот усмешки. Шёл к залазу. Живёт он под землёй, видите ли. А то, что тут войска стоят давно – он почему-то не знает, будто с Луны свалился.
Выпороть бы!.. Да рука не поднимается.
Вот бы старлей заглянул, может, ему удастся разговорить этого… это бледное как смерть недоразумение?
А то даже глядеть на мальца жалко – сидит скелет в штопанной-перештопанной водолазке, брюки держатся только благодаря ремню, ботинки через пару шагов каши запросят – а за стеной метёт снег. До Нового Года три дня всего осталось.
Старший лейтенант Николаев появился через полчаса. Выслушал доклад, поглядел на парня жалостливо и спросил вдруг дрогнувшим голосом:
– А Олег Огарёв, ну, который в Дагестане… был – не батя тебе часом?
– Отец, – просто согласился пацан, и отчего-то Николаев сразу ему поверил. Словно глазами мальчишки сам Огарёв и глянул, прям как тогда, в горах…
А пацан