– Будем считать это благодарностью за то, что я тебя подвез, – сказал я и тронул машину.
Кед дважды хлопнул дверцей, чтобы она закрылась, и показал, как надо плюнуть: смачно, со звуком. Свой плевок он растер ногой в кроссовке и поплелся к своему подъезду – высокий, сутулый, и таким он мне показался несчастным, что хоть беги следом и утирай ему сопли.
Мне все-таки пришлось подъехать к его подъезду, чтобы развернуться на площадке. Я перегнал Кеда и увидел в зеркало заднего вида, как он снова плюнул вслед моей машине. Это, наверно, тоже в благодарность. Мне расхотелось его утешать. По мере того как я разворачивался, двери подъезда открылись и появились… Ника с матерью. У меня екнуло и забилось сердце. Похоже, уже не только мои глаза, но и мое сердце стало Нику видеть. Погода была теплая, хотя мрачная, с синими облаками, и на Нике была голубая ветровка с капюшоном в дырочку. Нет, что бы ни говорил этот женоненавистник, Ника хорошенькая, и ей так идет этот капюшон с дырочками и неровная челка…
Я открыл дверь:
– Привет, Дымова! Вас подвезти?
– Привет, – отозвалась она. – Нет, спасибо, мы сами… У меня мама за рулем.
Она прошагала к серебристому «Форду».
Я вежливо кивнул ее матери. Деревенская картина с Никиным ухом в ее руке все еще была на моем внутреннем экране. Дымовская маман модно одевается и вообще больше похожа на ее сеструху, чем на родительницу. Блондинка, блин…
Дополз до подъезда Витек.
– Уроды все! – бросил он так, чтобы я услышал, снова сплюнул через плечо и скрылся за дверью.
Во слюны у хлопца накопилось! Ядовитая, наверно. Надо посоветовать – пусть сдаст на анализ.
Ну вот. Дождь полил. Это не облака были синие, а тучи. Весна в этом году вообще какая-то малокровная. Как будто ее вообще не было. А было вот что: Ника, консультации, деревня Волки, машина, уроки вальса, и снова – Ника в натуре и в моей башке. Такой вот фон к весне. Оп, абшибка. Это весна была фоном. Она галопом примчалась к последнему бубенчику, пардон, звонку.
Последний звонок
Последний звонок прошмыгнул по школьному залу. Девчушка из мелких в стариной школьной форме изо всех сил трясла медным колокольчиком. Но он почему-то грустно звонил. Одиннадцать лет назад он захлебывался от восторга. Сегодня некоторые девушки ревели реальными слезами. И Ника тоже прослезилась, я узнал ее белый платочек, который мелькал туда-сюда, вверх-вниз.
А чего реветь? Мне нисколько не грустно.
Нас обвязали красными лентами, словно коробки с тортами. Хорошо еще, что надпись на лентах была приличная: «Выпускник». Нас изготовили в школе и выпустили 25 мая 2013 года. Нажелали «продуктам» морального и вещественного добра и пустили в мир. Мы поскакали в город, в парк, где обычно все выпускники собираются – у глупого памятника бордовому ноздреватому сердцу. Там влюбленные назначают свидания, и вообще – это самое в городе молодежное место. Насчет свиданий – тупизм полный: что, все пары на глазах друг друга целуются? Нет, я там свидания назначать не собираюсь…
Мы толпой погнали до этого бетонного