Наутро я, как обычно, собрался на работу, предупредив мать, что, возможно, задержусь, ибо мне опять предстоит командировка, но крайне удивил ее, когда на вопрос, надо ли готовить чемодан, ответил отрицательно. В 9 часов я уже был в кабинете Абрамова. Кроме него здесь уже находился молодой человек в форме матроса. «Знакомьтесь, – сказал Абрамов, – это Георгий Кузнецов. Он будет в рейсе вашим помощником». Мы пожали друг другу руки, после чего Абрамов вызвал какую-то женщину и распорядился сфотографировать нас на документы. Спустившись этажом ниже, мы зашли в одну из комнат, где стоял огромный фотоаппарат, а на стуле висело несколько пиджаков, сорочек, галстуков. Так как мы оба были в форме (я в форме ГВФ, а Жора в морской), пришлось нам надеть штатское. Сфотографировавшись, снова явились к «шефу», который отправил нас для инструктажа по радиоаппаратуре на центральную радиостанцию Управления. В сопровождении вчерашнего лейтенанта, на том же «форде», мы приехали в район Ленинских гор. Принял нас бригадный инженер (по-теперешнему, генерал-майор инженерных войск) А.И. Гурвич[8], являвшийся начальником связи Разведупра.
Во время беседы, результатами которой Гурвич, видимо, остался доволен, в кабинет вошел человек в форме военного инженера 1-го ранга (инженер-полковник), в котором я с удивлением узнал одного из виднейших советских радиоспециалистов, профессора Б.П. Асеева, преподававшего в нашем институте… Увидев меня, Б.П. крепко пожал мне руку и обратился к Гурвичу: «Этого я знаю, мой бывший студент. Парень способный, но жулик, пытался меня обмануть на экзамене», и подробно рассказал Гурвичу о том инциденте. От смущения я был готов провалиться сквозь землю. Гурвич пожурил Асеева за злопамятность, а меня успокоил: «Ничего, жулики в нашем ведомстве нужны, но, конечно, при условии, что они не попадутся». После столь «лестной» рекомендации Бориса Павловича проверять мои познания в радиотехнике никто не стал. Нам с Жорой показали образцы аппаратуры, подписали необходимые документы, и мы снова поехали к Абрамову.
«Теперь оденьте их», – приказал тот женщине, фотографировавшей нас. Нас отвезли во двор дома на углу Петровки и Столешникова переулка. В большом полуподвальном помещении по одну сторону на вешалках висело множество пальто различных фасонов, цветов и размеров, а по другую – костюмы. Как ни разбегались глаза от такого изобилия, времени терять было нельзя. Нас с Жорой быстро экипировали. Модный костюм, пальто, узконосые туфли – все, вплоть до носков, пояса и галстука. Глянув в зеркало, я едва себя узнал. Явились снова к Абрамову. «Ну вот, теперь все в порядке, – заявил он. – Можете ехать в Европу».
Уже начало темнеть. «Два часа на прощание с родными», – обратился ко мне Абрамов (у Жоры в Москве никого не было) и напомнил об особой секретности командировки, а домашним посоветовал сказать, что я на полгода уезжаю в Арктику. Он дал мне номер телефона управления, по которому родные смогут позвонить в случае какой-либо надобности, и домашний адрес сотрудницы