Редкие прохожие, по большей части слуги, приветствовали нас поклонами. Я попыталась кивнуть в ответ, тут же услышала легкое шипение графа.
– Сейчас ты – благородная эльфийка, так что веди себя пристойно!
Он еще и руку сжал, до хруста.
Интересно, а что будет, если взбрыкну? Задушит?
Я догадывалась, зачем Орису этот маскарад, и вопросов не задавала, но обида прогрызала до костей. Он еще ответит за унижения. Не знаю как, но заставлю эльфийского интригана обливаться слезами и рвать на себе волосы! И Шердому отомщу. И Грегору с Антуаном. Ненавижу эльфов! Ненавижу!
Улица неожиданно кончилась, и мы оказались на просторной площади. Кроме небольшого фонтана, водруженного в центре изумрудного газона, тут обнаружился с десяток магазинчиков, два кафе и стоянка местного «такси». К ней-то мы и направились.
Завидев Ориса, кучер ближайшей к нам коляски вытянулся по струнке, залепетал приветствие. Зато лошадь осталась спокойна, как ледяная скульптура, – хоть кто-то не лебезит перед черноглазым.
– На нижний рынок, – скомандовал благородный эльф.
Повинуясь молчаливому приказу графа, водрузила свою красоту на мягкий диванчик. Он уселся рядом, опять схватил за руку. Прикосновение оказалось до того неприятным, что я не выдержала, прошипела:
– Может, еще наручниками к себе прикуете?
– Чем-чем? – приподнял брови эльф. В глазах мелькнуло удивление.
– Кандалами, – тем же тоном пояснила я.
Кривоватая усмешка графа не сулила ничего хорошего, но молчать я уже не могла. Едва коляска тронулась, повернулась к эльфу и прошептала:
– Отпустите! Я при всем желании не смогу удрать!
– Тебя это печалит? – так же тихо спросил он.
Печалит? Нет. Бесит. Но еще сильней бесит другое…
– Почему вы не предупредили, что платье принадлежит Оризинде?
Ох, если бы умела убивать взглядом, он бы уже раз пятьсот умер!
Брови Ориса взлетели на середину лба, рот растянулся в очередной гаденькой улыбочке. На меня смотрели, как на говорящую мартышку, разве что «браво» и «бис» не кричали.
– Что? – прорычала я. Свободная ладонь превратилась в кулак и зависла где-то в районе его носа.
Эльф спокойно отвел занесенную для удара руку, наклонился ближе.
– Гордость у человека? Это что-то небывалое. Лёля, ты удивляешь меня все больше. – Если бы не тон, ледяной, как все арктические ветра вместе взятые, приняла бы эти слова за комплемент. – Но учти: поднимать руку на своего хозяина крайне рискованно.
По спине побежали мурашки, скулы свело от страха. Орис заметил мою реакцию и… обнял за талию, крепко прижав к себе. Нет, в этом жесте не было и тени флирта. Просто издевка, извращенный мужской юмор. Садизм по-эльфийски.
– Орис, что вы себе позволяете? – Хотела, чтобы голос прозвучал высокомерно, но легкое заикание испортило всю игру. – Это неприлично. Когда вам надоест скрывать, что я самка человека, эти «нежности»