Годы в белом халате. Павел Гушинец

и с трудом приподнимается.

      – Может, вы выйдете из перевязочной? – спрашивает Галина Валерьевна.

      – Нет! – истерично вскрикивает мама Вани. – Я должна всё видеть.

      – Ну хорошо, – хирург склоняется над малолетним пациентом, заносит шприц с обезболивающим.

      И мама Вани беззвучно снова падает в обморок.

      – Унесите её, – сквозь зубы рычит Галина Валерьевна.

      Две медсестры, поднатужившись, вытаскивают бездыханное тело в коридор.

      Ребёнок орёт уже не столько от боли, сколько от страха. Ещё бы – вокруг него толпа незнакомых дядек в белых халатах, ещё и мама постоянно падает. К слову, в перерывах между обмороками мама Вани тоже не отличалась адекватным поведением. Хватала меня за руки, отталкивала хирургов. Короче, помогала, как могла.

      – Ваня, посмотри на меня! – командует Галина Валерьевна.

      Ребёнок переводит на хирурга заплаканные глазёнки, и тут доктор двумя ловкими движениями зашивает ему нёбо.

      – Ну вот, а крику-то было, – вздыхает Николай Иванович, осторожно высвобождая многострадальный палец из Ваниных челюстей.

      – Ма-а-ама, – подвывает мальчик.

      – Теперь можно и маму запустить.

      Галина Валерьевна с довольной улыбкой открывает дверь перевязочной.

      Мама Вани видит окровавленную мордашку своего сына и… молча падает в обморок. Причём делает это настолько быстро, что поймать её снова не успели. Невезучая мамаша расколола головой стеклянный столик, и следующие полчаса мы зашивали рваную рану уже на её затылке.

      Сейф

      В старом здании провинциальной больницы было два входа. Или два выхода – тут уж кому как угодно. Соответственно, и лестниц в больнице тоже было две. Парадная и запасная. Через парадную входили пациенты и персонал, а запасная располагалась рядом с реанимацией. Её открывали редко. Если кто-нибудь из пациентов в этой самой реанимации умирал, то санитары не тащили его через весь коридор, мимо палат и приёмной, а незаметно выносили через запасную лестницу.

      Зданию насчитывалось почти двести лет. Когда-то, в царские времена, в нём располагался госпиталь кадетского корпуса, о чём свидетельствовали мемориальная табличка, красный кирпич кладки и монастырские сводчатые потолки.