50. Вторую стадию можно называть абстрактной, спекулятивной, формально-логической, стадией осевого времени, а можно назвать шизоидной. Если открыть психиатрическую литературу, там много написано о мощных способностях абстрактного, формально-логического мышления шизоидов, о «метафизической интоксикации», где термин «метафизика» употребляется в том негативном значении, которое за ним утвердилось после позитивизма Конта. Шизоиды и шизофреники – это принципиально разные понятия. Шизоидами стали называть людей, личность которых соответствует в какой-то степени типичному преморбидному (то есть до болезни, до психоза) характеру шизофреников. Шизоиды – здоровые люди, но такие, как ученые предполагают, которые «расположены» к шизофрении. Разумеется, это вовсе не значит что все те, кто подходит под определение шизоида, – сходят с ума. Это только значит, что ученые систематизировали факты и обобщили портреты людей, наиболее склонных к психозам, чтобы найти причины психозов и научиться их предупреждать. Поэтому в том, что одним из названий второй стадии может стать название «шизоидная», нет ничего оскорбительного для этой стадии и ведущих деятелей этой эпохи. Шизоиды – люди с очень мощным спекулятивным мышлением, но не умеющие применять его по назначению, то есть для научного исследования.
51. Осевое время Ясперса, вторая стадия становления мышления, характеризуется как позитивным мышлением, которое дало человечеству много новых знаний, так и шизоидным мышлением, софизмами, которые сформулировали великое множество ложных теорий. Это не только затруднило поиски знаний, но стало также провокацией новых бед в последовавшей волне агрессии и всеобщего противостояния. Важно помнить, что отдельные ученые, если разбирать их личности и творчество, говорили, как правило, и истинное, и ложное; и реальную науку, и пустые софизмы. Каждого из них в отдельности мы не можем определять как шизоида, но просто как людей своего времени, которые ошибались. И результатом творчества ученых было как развитие науки, так и становление ложного мировоззрения. Например, и материализм, и эмпиризм дали много важного хотя бы в осмыслении фундаментальной роли практики в теории научного познания, которой античные ученые отводили очень мало внимания, даже такой «материалист», как Аристотель, ни во что ее не ставил. Но в конечном итоге материализм также оказался очень далек от данных опыта, как мы можем видеть в философии марксизма, а эмпиризм Юма привел к становлению мистической