– Вот они, уроды! – осатанело взвыл бандит.
Оружия у него не было, видно, не выдали ему новый ствол. Зато пистолет имелся у его дружка.
Громила не заметил Алика и, с ходу набросившись на Юрку, ударил его кулаком, затем ногой. А вот его дружок обратил внимание на пистолет в руке Алика и стал направлять на него свой ствол…
Что-то дернулось в руке, от громкого хлопка зазвенело в ушах. Бандит потрясенно смотрел на Алика налитыми кровью глазами, правая его рука опустилась, и из нее вывалился пистолет. Хватаясь за простреленную грудь, он стал медленно опускаться на землю.
Пуля у него в груди, возможно, прострелено сердце. И в этом виноват Алик, потому что это он нажал на спусковой крючок. Виноват?!. Да нет, он-то ни в чем не виноват. Он всего лишь защищался, ведь его самого собирались убить…
Нет, ни в чем он не виноват. И не о чем жалеть. Стрелять, оказывается, так просто. И нет никакого мандража – руки не трясутся, никакого холодка под коленями. А в пистолете еще семь патронов…
Юрка пропустил несколько ударов и упал, но за него вступился Виток, он-то и сбил с ног оборзевшего братка. Тот попробовал подняться, но наткнулся взглядом на ствол пистолета, который смотрел прямо на него. А тут еще дружок рядом корчился в предсмертных судорогах.
– Эй, парень, ты чего? – замирая, в ужасе пробормотал бандит.
– Ничего, – спокойно ответил Алик.
И нажал на спусковой крючок. Убивать совсем не страшно…
Глава 4
Нетрудно поставить точку в конце человеческой жизни, надо всего лишь нажать на спусковой крючок. Патрон в патроннике, курок взведен, ствол смотрит Соболю точно в лоб. Роджер собирался наказать его за гибель двух бойцов из своей бригады. Двух своих лучших бойцов – Стаса и Лопоуха. Их застрелили запольские отморозки.
Соболь как бы ни в чем и не виноват, он всего лишь был вместе со Стасом и Лопоухом, но Роджер обязан спросить с кого-то за смерть своих пацанов, поэтому и наказывал его в назидание другим. Сейчас он пристрелит Соболя, а потом отправит в Заполье своих пацанов, и те уже не подставятся под выстрелы местной шпаны – и сами погибать не станут, и друзей своих от пуль уберегут.
Все, Соболь приговорен. Ульяна смотрела на своего отца и видела, что настроен он очень решительно.
Соболь стоял перед Роджером на коленях. Он понимал, что сейчас умрет, но пощады не вымаливал. И даже голову не опустил, только глаза закрыл. Не зажмурил, а просто сомкнул веки. Страшно ему до ужаса, но виду он не подает, принимает смерть с достоинством, присущим настоящему бойцу.
Ульяна смотрела на него с уважением. И не только она одна прониклась к нему симпатией, ее отец вдруг опустил руку с пистолетом. Не смог он убить Соболя. Вот если бы тот стал умолять о пощаде, целовать ему ноги…
– Возьмешь Антоху, Рыбаря и Самоху, – дребезжащим от натуги голосом сказал Роджер. – Делай что хочешь, но этих ублюдков найди. Что с ними делать, сам знаешь.
Какое-то время Соболь смотрел на него, не в силах выдавить ни слова. Он понимал,