Хозяин, Елизар Конопат, встретил гостей вежливым полупоклоном, велел слуге отвести уставших лошадей на конюшню, окинул усадебку хозяйским взглядом. Огненно-рыжий, широкоплечий, с длинными, почти до самой земли, руками и упрямым взглядом, Елизар сильно напоминал Раничеву недораскулаченного вражину советской власти. Правда вот, одет Конопат был бедновато – посконная рубаха, кафтанишко затрапезный, поверх – сермяжина, ну словно б смерд какой, шпынь ненадобный, однако ж усадебка крепка, и взгляд все примечающий, жесткий, такой за свое богатство отца родного придушит и глазом не моргнет.
Поднявшись по крыльцу в сени, прошли в горницу – в лица пахнуло жаром от изразцовой печки. Перекрестились на иконы в углу – в три ряда становые! – помылись у рукомойника, уселись за стол на длинные лавки. Софроний хотел было пошушукаться с хозяином, да тот отстранил строго – о делах потом, сначала, мол, поснидаем. Вошла женщина в шушуне, какие обычно носят крестьянки, надетом поверх саяна – одежки типа широкого сарафана с проймами и круглыми деревянными пуговицами. Поставив на стол глиняную корчагу с аппетитно пахнущими капустою и сельдереем щами, женщина поклонилась – такая же конопатая, как и хозяин, с тщательно убранными под холщовый повойник волосами.
– Супружница моя, Пелагея, – кивнул на нее Елизар. – Сейчас пирогов принесет да миски. Поснидаем.
Все перекрестились перед едой и, дождавшись пирогов, принялись молча трапезничать. Вкусно пахнущие щи оказались пустыми, без мяса, а пироги – с куриною требухою: хозяин не очень-то баловал гостей разносолами. Раничев уже не удивился, когда запивать принесли не квас и не сбитень, а простую, чуть заквашенную слегка забродившим житом водицу – сыту. Что ж, и на том спасибо.
Пообедав, перешли к делу. Вернее – перешел Иван, поскольку сам Конопат так и сидел за столом молча, тупо вертя в руках оловянную аглицкую ложку. Ложка эта, по всей видимости, составляла предмет его особенной гордости – гости хлебали щи деревянными, а Софроний и Авраамка – своими, кои носили, по обычаю, привязанными к поясу.
Выпроводив всех в людскую, Раничев остался с хозяином тет-а-тет и, поднявшись с лавки, прошелся по чисто выскобленным половицам.
– Феоктист-тиун просил помочь в одном деле, – издалека начал Иван, и Елизар тут же кивнул – помогу, мол.
Раничев пытливо взглянул на него и продолжил:
– Я же мыслю, что дело тут не одно, а целых два. Во-первых, нужно приобрести богоспасаемые книги, и желательно не очень дорого… Как, сможешь в этом способствовать?
– Попробую, хоть и нелегко будет.
– Тогда – во-вторых. – Иван усмехнулся. – Во-вторых, мне нужно знать, нет ли у тебя хороших знакомых при дворе князя Василия или Киприана-митрополита?
Елизар Конопат задумчиво поскреб ухо. То ли не было у него таких знакомцев, то ли жаба душила их назвать. Поерзав по лавке, Елизар тщательно облизал ложку