– Вы-чур-рыб-но, – говорит мадам Х. Она резко дует в свисток. – Мальчик, прекрати! Нельзя бить людей хоккейными клюшками.
Мальчик не слушает мадам Х. Но её слышит воспитатель, который и разводит детей по разным углам.
Сейчас у нас с Рене нет времени выяснять, куда пропала рыба. Надо отвести Пинга и Понга домой. Ещё я хочу переодеться перед школой, не идти же мне на учёбу в форме «Королевского выгула собак».
Контейнеров с мусором для переработки стало больше, к ним приставили матрас и диван. Мы идём к дому Беннетов ещё медленнее, потому что собаки обнюхивают всё подряд.
Я останавливаюсь у одной кучи с игрушечной кухней из пластика: с плитой, холодильником и шкафчиками.
– Ой, у меня был такой набор! – От нечего делать я нажимаю на кнопки на плите, они загораются красным. – Нет! – Я отпихиваю Понга, как только он задирает длинную заднюю лапу.
Мы идём дальше. Мимо снова трусит старик-бегун. Собаки заливаются лаем, а Рене здоровается:
– Доброе утро.
Он слегка касается кепки. Мы стоим на месте, чтобы у него было время отбежать подальше.
– Я не понимаю, – говорит Рене. – Зачем он надевает куртку с этими шортами для бега?
– Может, в ней спрятан кардиостимулятор? – предполагаю я.
– Он не настолько стар – просто сгорбился от сидячей работы.
– Откуда ты знаешь? – Сам не знаю, зачем я задаю этот вопрос. Рене всегда всё знает.
– Мама наняла его, чтобы он помог Аттиле с портфолио. Раньше мистер Ковальски преподавал на факультете изящных искусств в Могавке. – Мы идём дальше к новой куче мусора. Рене останавливается. – Ой, посмотри, кто-то выбросил картину!
У мусорного бака стоит картина в рамке. На ней изображён мальчик с кроликом на ферме в снегу.
– Так жаль, мне она нравится, – говорю я. Но у меня нет времени на картину, в школу бы не опоздать.
Мусоровоз тормозит прямо около нас. Собаки заливаются лаем, словно безумные. Водитель закидывает в кузов несколько газет и бутылок, а затем картон, перевязанный белой верёвкой.
Собаки продолжают лаять.
Предметы искусства, кухонные гарнитуры и матрасы пойдут в другую машину. Водитель запрыгивает обратно в кабину и опускает рычаг.
Как только грузовик начинает раскачиваться, как папуас в ритуальном танце, Пинг срывается на ещё более отчаянный лай. Всё выглядит так, будто водитель активировал пищеварительную систему машины, и теперь грузовику надо утрамбовать поглощённую еду.
Четвёртая ошибка в том, что мы отвлеклись на этот странный танец. Мы не должны спускать глаз с собак наших клиентов, чтобы всегда ограждать их от опасностей.
День первый. Ошибка пятая
Наконец грузовик снова трогается с места. Собаки резко стихают. Хорошо. До их дома – рукой подать. Они больше не машут хвостами, понимая, что развлечения закончились. У бунгало Беннетов я достаю ключи из кармана, открываю дверь и спускаю собак с поводка.
Они резко опускаются на пол в