Люди, выросшие в бедности, разбогатев, придают деньгам значение даже большее, чем те, кто родился в состоятельных семьях. Они, что называется, знают деньгам цену. Они вообще знают цены – деньгам, связям, власти. Но, увы, – совершенно не представляют себе цену искренним чувствам: дружбе, любви, доверию… Словом, всему тому, что бесценно.
Дориан Вертаск, петербуржский практик, один из членов Братства Повелителей, родился в очень бедной, но гордой семье. Отец, представитель старинной немецкой аристократической фамилии, хоть и давно обрусевшей, но все еще помнящей корни, вкалывал на трех работах, стараясь прокормить четверых детей и жену. Мать, всю жизнь стремившаяся к «идеальной семье», отказывалась работать, посвятив себя детям, дому и витанию в облаках в то немногое свободное время, которое у нее было. Дориан был старше брата и двух сестер, и утром дня, в который ему исполнилось четырнадцать, отец отвел его в небольшую фирму – работать. Начиная с дня рождения. За этот украденный праздник Дориан возненавидел отца. Мать – за то, что с того же дня она начала воспринимать его как взрослого. Да, до четырнадцати он мечтал о том, чтобы родители поняли, что он «уже взрослый». Вот только взрослость они понимали по-разному. Дориану больше не перепадало ни ласк, которых в изобилии доставалось младшим, ни кусочка торта в праздник, ни послаблений в учебе – он был взрослым, и у него появились обязанности. А вот прав как-то не досталось – в семье уже был мужчина, который имел права, отец, и пока он был жив – Дориан воспринимался исключительно как дополнительный источник дохода. Спустя год он ушел из дома. Оставил на столе записку – прощайте, не ищите, забудьте – и ушел. Сменил работу, переехал в другой район, где родители никогда не появлялись, и вычеркнул ставшую ненужной семью из памяти. Когда ему исполнилось восемнадцать, Дориан поступил в институт, на факультет менеджмента. Учился молодой человек на «отлично», уверенно шел на красный диплом, а на пятом курсе поехал по обмену в Прагу на семестр – ради этой поездки ему пришлось за год выучить чешский. Государственное управление там преподавал высокий чех по имени Вацлав Пражски. Он с первого же дня присматривался к Дориану, совершенно не скрывая своего интереса. Несколько раз предлагал русскому изучить дополнительные материалы, спрашивал строже, чем кого-либо еще, а начиная с третьего месяца пребывания Вертаска в Праге стал приглашать его два раза в неделю отужинать вместе в каком-нибудь небольшом ресторанчике, каждый раз – новом. Они разговаривали обо всем на свете, начиная с этичности эвтаназии новорожденных, имеющих сильные отклонения, и заканчивая целесообразностью восстановления какого-нибудь города, полуразрушенного в дни катастрофы. Когда Дориан как-то раз обмолвился, что он сам родился в первый день так и не свершившегося до конца апокалипсиса,