– Ну, и ладно! – сказала Елена Юрьевна. – Справимся.
Егор Никитич взглянул на часы смартфона:
– Мне пора забирать жену. Спасибо за кофе!
Елена Юрьевна пошла проводить его до двери. Девочки в комнате причёсывали длинношерстую серую кошку. Сколько они ни играли в апокалипсис, ничего не произошло. Игрушки были по-прежнему целы и сидели, вперив пуговки глазок в пространство. Елена Юрьевна заложила дверь за Егором Никитичем и сказала Нине и Веронике:
– Я вот еще четыре куколки сегодня купила. Их зовут Апа, Каля, Липа и Сиса.
Девочки смеялись странным именам, разглядывали куколок и ели изюм, осыпавшийся с булки.
Хрустальное яблоко
Такие яблоки продаются во многих магазинах. Их не меньше десятка – магазинов, и хрустальных яблок, лежащих в застекленных витринах среди фужеров и ваз. Посетители заходят (кто же назовет заходящих в магазины покупателями – они ничего не покупают), косят глазами в сторону витрин и отмечают про себя привлекательность бесполезных яблок. Фужеры красивы с красным и белым вином, вазы можно наполнить многим – конфетами, орехами, печеньем. Яблоки пусты, точнее хрустальны от сердцевины до сверкающей мелкими шестиугольными гранями кожуры. Их никто не берёт, посетители отмечают лишь, что такие яблоки годятся на подарки. Зимой они по-зимнему холодны, отражая каждой из граней снег и небо заоконного дня, а летом впитывают зеленость листвы шепчущихся на улице деревьев. И тогда они хороши не тем, что подобны сезону, а тем, что ему не принадлежат. Отражающие зелень, они все равно напоминают лед – нетающий лед посреди жаркого лета. Кажется еще, что они умеют чувствовать. В дождливый день они унылы, хоть и сверкают, вечером при свете электричества праздничны, будто собрались на бал.
Продавцы, после того, как ушла очередная партия фужеров, или ваз, выставляют в витрину новую партию, а яблоки протирают и радуются, что они не уходят, и думают при этом, что надо самим выкупить эти яблоки на подарки. И подумав, и протерев их специальным раствором, придающим свежесть блеску, ставят яблоки обратно на прозрачные полки. И кажется тогда, что они вечны. Посреди непостоянства потока жизни яблоки, такие ненастоящие, вечны. И кто-то ведь их придумал. Среди массы безделушек эти яблоки особенные.
Люди придумали, наделали всевозможных бесполезных вещиц гору величиной с Эверест. У людей есть масса досуга, чтобы их делать, а потом переставлять с места на место, пока не надоедят. Или пока время не разрушит их. Они все, эти безделушки, конечно, что-то обозначают. Крошечные, плетенные из лыка санки – русское детство, шары с избушками внутри, осыпаемыми искусственным снегом, если их потрясти, навевают легкую сумеречную грусть – и так далее.
Яблоко стоило всего-то пятьсот рублей. Но оказывалось, что ни у кого нет на него денег. Одна покупательница, которая чуть было его не попросила, вдруг вспомнила, что еще надо купить колбасы. Другая вспомнила, что ей тогда не хватит на солярий, третья вообще взяла столько рюмок, что её едва