Однако случилось все так, как граф-шутник и не предполагал. Когда одежонку металлическую заклинило, тут-то аккурат внутренние процессы и начались. Газообразный продукт заполнил все пространство между телом и сталью, после чего наступила у барона смерть от удушья. Подрыгался, подрыгался бедняга, да и помер. Когда все ж таки вскрыли забрало, на лице Магира навеки была запечатлена смесь удивления и отвращения.
Немецкий королек какой-то, чьим вассалом был фон Бышовский, узнав об этом забавном случае, долго смеялся, а потом приказал тело бедного барона забальзамировать и выставить в музее на всеобщее обозрение, как человека, погибшего самой глупой смертью.
Так и простоял он там до самого 45-го года двадцатого века. Войска наши советские, гоня немчуру поганую в очередной раз, захватили и тот музей заодно. Присмотрел полковник один мумию со взглядом необычным, да и забрал с собой. А был он из южных мест. Потом в музей краеведческий отдал этого фон Бышовского – тесно с ним было в квартире однокомнатной. Теперь вот стоит тут, музейным экспонатом является. Небось, при жизни и не думал, что судьба такая ему выйдет.
Пургин
Любите ли вы осень? Сложный вопрос, согласен. Казалось бы, за что ее любить? Дождь, слякоть, лужи, грязь, промозглый ветер, холодные ночи. Нос другой стороны: волшебные краски леса и городских парков, желто-красно-зеленая палитра со множеством оттенков и полутонов, мягкое тепло дня вместо изнуряющей жары лета, прозрачный воздух и какое-то особое, с небольшой горчинкой, осеннее настроение. Именно осенью легко пишется и думается, легко дышится и живется. Осенью родилось большинство жителей нашей планеты. Наверное, это неспроста…
Шел октябрь. Директор городского музея Анна Викторовна Скружалина, закончив писать отчет, убрала документы в стол, выключила настольную лампу, взяла с вешалки плащ, вышла в коридор и закрыла кабинет. Проходя мимо комнатки сторожа, она остановилась и постучала.
– Иваныч, ты не спишь?
За дверью послышалось сопение, потом шумная возня, словно в медвежьей берлоге отрабатывали приемы борцы вольного стиля. Затем дверь немного приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась голова с взлохмаченными волосами и удивленно-заспанными глазами. Могло показаться, если судить по физиономии, что сторожа слегка шарахнула током собственная подушка.
– Не сплю я, Викторовна.
– Да я вижу! Ты, Иваныч, в зал средних веков пройдись попозже. Там, кажется, форточку не закрыли. Дождь на улице, накапать на экспонаты может.
– Будет сделано, не беспокойтесь!
Проводив директора к выходу, сторож вернулся в свою комнатку и опять завалился спать.
Михаил Иванович, по фамилии Пургин, сторожил музей с давних пор, чуть ли не с основания самого музея. Стар был дед настолько, что того кислорода,