Поэтому сначала я решил переговорить с брокерами из той же благословенной Северной Осетии, предложив схему, которая должна была нещадно обогатить всех ее участников. Она была проста, как три копейки, что в разы увеличивало шансы на успех, и выглядела следующим образом. Парни собирают у знакомых водочников рубли, а я привожу на эту сумму валюту по утреннему курсу, что выгодно, с какой стороны ни посмотри: курс, безопасность, экономия расходов на авиабилеты и даже проживание, так как рейсов туда было не так много – всего один и тот утренний. А чтобы наша с Серегами компания не теряла на ежечасно растущем курсе наличной валюты, было решено перед отлетом «забиваться на фьючерсы» у знакомых валютчиков. Что-то теряли, конечно, но прибыль обещала перекрыть все и гораздо…
Я вошел в импровизированную кабинку из алюминиевых конструкций, которыми был заставлен весь периметр ЦРУБ, находившейся в здании Плехановской академии. Что-то подсчитывающий на маленьком калькуляторе Жора поднял голову и вяло улыбнулся:
– А, Ден.
– Здоров, – я прикрыл хлипкую дверь из той же конструкции и присел на стул, – есть минута?
– Да. – Жора что-то записал в небольшой блокнотик и, отключив калькулятор, вновь посмотрел на меня.
Жора был главным среди осетинских брокеров. Точно не скажу, поскольку начал работать на бирже позже него, но уверен, что именно Жора перетащил в Москву всю родню и друзей, обучил их несложной в общем-то работе, создав некий кулак, позволявший временами значительно влиять на курс акций. У него были неплохие связи с банками, заказывавшими ваучеры, которые скупались тогда по всей стране, чтобы те самые «реформаторы» под шумок могли за бесценок скупать заводы и фабрики, не так давно принадлежавшие государству. Это было время зарождения монополий, но об этом еще мало кто знал.
С Жорой у нас были неплохие отношения, чему способствовали взаимовыгодные сделки, которые мы заключали время от времени, и я почти не сомневался, что его заинтересует наше предложение.
Выждав короткую паузу, я спросил:
– Вопрос на засыпку: есть знакомые «водочники»?
Жора попытался скрыть удивление, но поднятая левая бровь выдала его. Усмехнувшись (так же вяло, кстати), он ответил вопросом:
– Выпить, что ли хочешь?
– Не, водка не мое, – я тоже усмехнулся, – короче, есть дело.
В двух словах обрисовал ему схему, отмечая, как проходит его вялость, а на бледных щеках появляется румянец. Может, и нездоровый, я в этом не разбираюсь, но мое предложение явно встряхнуло его. Пару секунд он обдумывал, беспричинно касаясь пальцами калькулятора, затем произнес:
– А сколько можете привозить?
Я не еврей и даже не осетин, но, поработав с годик на бирже,