– Порой я сожалею о том, что Собор в Латерне снял запрет с употребления мяса в монастырях, – повернулся к нам брат Гай. – Извини, Септимус, нам надо идти. Кстати, тебе, наверное, будет приятно услышать, что тело эмиссара Синглтона будет вскоре предано земле.
– Слава Богу. А то я боюсь проходить мимо мирского кладбища. Покойник, оставшийся без погребения, способен принести много бед. Да ведь и умер он без исповеди, без отпущения грехов…
– Да, да. Тебе тоже пора идти. Скоро начнется вечерняя месса.
Брат Гай легонько подтолкнул толстяка и направился к двери на противоположном конце комнаты. Выйдя вслед за ним, мы вновь оказались на морозном воздухе. Перед нами расстилалось ровное пространство, на котором возвышались лишь надгробные камни. Во тьме угадывались очертания каких-то сооружений, как я догадался, фамильных склепов. Брат Гай поднял капюшон своей сутаны, чтобы защитить голову от снега, который валил теперь крупными хлопьями.
– Вы должны простить брата Септимуса, сэр, – произнес он. – Как вы уже догадались, это несчастное слабоумное создание.
– Не часто увидишь такую громадную тушу, – усмехнулся Марк. – Неудивительно, что у него болят ноги.
– Монахам приходится по многу часов проводить в холодной церкви, господин Поэр, – отрезал брат Гай. – И толстый жировой покров служит им добрую службу. Все мы подолгу стоим на ногах, и от этого у некоторых возникают язвы. Жизнь в монастыре отнюдь не так легка и приятна, как это может показаться со стороны. А бедный Септимус не в состоянии понять, что обжорство наносит ему страшный вред.
Я поежился от холода и сказал:
– Идемте быстрее. Погода не слишком подходящая, чтобы вести беседы на открытом воздухе.
Высоко держа лампу, брат Гай повел нас меж надгробных камней.
По пути я спросил его, была ли заперта дверь в кухню тем злополучным утром.
– Да, – последовал ответ. – Точнее, была заперта дверь в маленький коридорчик, ведущий в кухню. А сама кухня была открыта, ведь попасть туда другим путем невозможно. Стоило мне войти в кухню, я сразу поскользнулся и едва не упал. Опустил лампу пониже, чтобы осветить пол, и увидел обезглавленное тело в луже крови.
– Доктор Гудхэпс тоже сказал, что поскользнулся, едва вошел в кухню. Значит, кровь еще не успела засохнуть?
– Да, кровь была еще совсем жидкая, – подтвердил монах.
– Из этого следует, что убийство совершилось незадолго до того, как вы вошли в кухню?
– Судя по всему, это так.
– Однако вы никого не видели ни во дворе, ни в коридорах?
– Ни единой души.
Я с удовольствием убедился в том, что моя отдохнувшая голова работает с прежней четкостью, выстраивая логические цепочки мыслей.
– Кто бы ни убил Синглтона, он, несомненно, сильно испачкался в крови, – заявил я. – Пятна крови наверняка попали на его одежду. И следы он должен был оставлять кровавые.
– Я не видел нигде ни одного кровавого следа, – покачал головой