Колонна шла проверенным маршрутом. КамАЗ Вовчика в центре – самом безопасном месте при нападении. Груз не шуточный – снаряды.
– Ты че такой смурной, Вовчик? Давай попи…м, – балаболил сопровождающий груз обкуренный прапор Петрович.
Его то «тянуло на базар», то замолкал надолго. Вставило конкретно, страх ушел. Разве что во время движения на «ха-ха» не пробивало. Хорошая трава – афганка.
Деды отбивали у молодых водил привычку обкуриваться перед выездом. «Вредно для здоровья», – объясняли они очень доходчиво, и это была правда. Банальная авария – самая маленькая беда. Много обкуренного молодняка постреляли из-за заторможенности рефлексов. На учении с закрытыми глазами: автомат – прыжок-перекат – к бою, а когда тебя прет не по-детски – извини. Правда, когда сами становились дедами, некоторые начинали себе позволять, но не Вовчик.
– Молчишь, молчишь, а мне потрещать охота. Товарищ рядовой, я приказываю вам поговорить со старшим по званию! Ну как хочешь, – сказал и заткнулся, погрузившись в очередное глубокомыслие.
Тянулся привычный летний пейзаж. Близкие, но пока еще далекие горы нависали над горизонтом. Жаркий ветер сдувал колесную пыль грунтовки, стрекотали вертушки сопровождения. Ни облачка, солнце в зените. Жара. Не спасали открытые настежь окна. Горячий сквозняк колыхал броники на дверках, и только. Прапор не жалеючи поливал голову из фляжки, иначе сдохнуть можно – организм требовал. Хозяйственный Петрович воды взял с запасом, аж целую канистру. А вот смуглый жилистый Вовчик жару переносил легко, как натуральный афганец. В смысле житель Афганистана, душман.
«У меня за спиной шесть тонн снарядов, – мрачно думал он во время монолога прапора, – хорошо тряхнуть – детонируют. Джуля, как ты могла! – Душа болела. Именно так можно назвать колющую пустоту в груди вместе с невыносимой мукой, которая с тоской имеет лишь самое отдаленное сходство. – Только в смерти избавление, только в смерти… Там нет ничего, а значит, нет боли. Или есть? Проверю. Нет, не сам – это сильно легко, да и Петрович не виноват. Хоть бы духи напали!» Боль не желала отпускать.
Он впервые попал в ситуацию, когда проблему нельзя решить ни силой, ни хитростью, и это не просто проблема – это предательство любимой. Как она клялась в верности! Дольше всех бежала за поездом и упала в рыданиях. Он смотрел на нее, чуть не вывалившись в приспущенное окно. Тогда душа сжималась в тоске от банальной разлуки с изрядной примесью гордости: у него есть девушка, она любит и она дождется! Ждала, заваливая горячими письмами, поток которых… медленно ослабевал, за полтора года постепенно сойдя на нет. Вчера получил последнее, спустя два месяца молчания… Лучше бы его не было.
На серпантине колонна сбросила скорость. Впереди опасное ущелье, очень удобное для засады. Оно, как, впрочем, и вся трасса, проверено на сто рядов авиацией и разведкой всех родов войск, на всех