Как раз вовремя она обернулась. Тонкая материя зеркала вспучилась золотым пузырем, а затем, из него вывалился хилависта, еще более скользкий чем раньше, но все такой же размытый и нечеткий.
– Кто это? – Спросила Осси, все еще тяжело дыша. – Кто это был?
– Сомборы.
– Кто?
– Сомборы… Тени. Тени отражений, – проскрипел Ташур. Дыхание его было неровным, то и дело срывающимся на хрип, – видно, тоже нелегко ему марш-бросок в зазеркалье дался. – Это отражения тех, кто был тут когда-то, жил… В общем, тех, кто так или иначе попал в зеркало.
– А что они такие?..
– Какие? Злые? Голодные? Так ведь… замок-то знаешь чей? Когда тут кто в последний раз в зеркалах-то отражался? А тут, нате, извольте кушать – такой им лакомый кусочек поднесли… Да еще к столу позвали…
– Лакомый кусочек, это…
– Ты, ты, – захихикал хилависта. Противненько, так, захихикал – со значеньецем… – Кто ж еще? Ты, конечно… Они бы и отраженьицу завалящему рады были, а тут вдруг плоть живая, да еще у них под носом. Вот и сорвались.
Осси перевела взгляд на зеркало. Тонкое эсмарское стекло прогибалось под мощным давлением изнутри, но держало. Пока держало… А жуткие отвратительные хари бились и бились о стекло, не смея преодолеть такую хрупкую и ненадежную преграду.
– А они что… всегда там были?
– Всегда, – усмехнулся хилависта. – Всегда были и долго еще будут. И, боюсь, что тебя они теперь, запомнили… Так что я на твоем месте держался бы от зеркал подальше. По крайней мере, какое-то время.
– Ты серьезно?
– Куда уж серьезнее, – вздохнул хилависта. – Серьезней не бывает… А, кстати… Что ты там про еду-то говорила?
Глава вторая
Когда ноги болтаются в пустоте, ощущения, которые ты при этом испытываешь, трудно назвать приятными. Казалось бы, отсутствие опоры под ногами есть мелочь, недостойная внимания, да только телу и рефлексам, как говорится, не прикажешь. И чтобы справиться с липким холодом, который неожиданно и не спросясь овладевает бьющимся в панике сознанием, приходится приложить некоторые усилия.
Еще неприятней когда пустота под ногами – не просто пустота, а, практически, – бездна, а ночь, которая до поры до времени скрывала от глаз эту неприятную деталь, заботливо укутав мир темным одеялом, уже отступила под натиском ярких лучей восходящего солнца…
Осси Кай висела на тоненьком тросе, закрепленном в парящей над головой скале, и смотрела как уплывает из-под ног раскрашенный пестрыми осенними красками лес, уступая место лугам и полям, раскинувшимся до самого горизонта.
Высота и утренняя дымка скрывали от глаз подробности, и мелкие детали различить было трудно. Видневшаяся внизу деревушка казалась игрушкой набранной из маленьких хрупких коробочек, пасущееся у реки стадо – пестрым пятном на темно-зеленом фоне, сама река – узкой белесой ленточкой, а единственный всадник, ползущий