Порох соответственно использовался бездымный, какой смысл в отсутствии звука при клубах дыма. Созданный Гобелли с помощью кислоты и растительной клетчатки порох, с которым он меня познакомил еще при первой нашей встрече, в моем мире, по-моему, назывался пироксилиновым. Такой порох боится влажности, но может храниться десятилетиями. При его изготовлении существуют определенные проблемы, связанные с опасностью взрыва, но здесь я вовремя вспомнил о Менделееве с его идеей использовать спирт.
Были у нас на вооружении и винтовки другого типа, отличающиеся длиной ствола, оптикой и дальностью боя. Совсем мало, каждая стоимостью чуть ли не в поместье и доверенная лучшим стрелкам. Вспомнив об этих винтовках, я посмотрел на Горднера, и он в ответ на мой молчаливый вопрос отрицательно покачал головой:
– Нет, Артуа, не достать. На необходимое расстояние к нему не приблизиться.
Жаль, очень жаль, половину проблем можно было бы решить одним выстрелом, но теперь уже ничего изменить нельзя. Кто же меня тянул за язык тогда, почти шесть лет назад? Приберег бы как один из сильных козырей.
«Посмотрите, господин посол, как разлетается на осколки ваша шкатулка. И еще обратите внимание на расстояние до места, с которого был произведен выстрел».
Попробуй подберись теперь к Готому. Предупрежден – значит вооружен.
Можно было бы еще до войны отправить группу в Трабон, и уж там достать Готома наверняка бы получилось. Но не дай бог, если бы заказчик убийства стал известен. Тогда все, туши свет, подлое убийство короля! Меня в этом мире не понял бы никто, даже свои. Пасть на поле брани – это честь, да и заговор – дело житейское, а вот так…
Ладно, чего уж теперь. В конце концов отсрочку-то мы получили. И если бы не Абдальяр… Господи, он-то какого черта в Империи забыл?
Таких стрелков, которые способны поразить цель на не представляемой в этом мире дистанции, у меня двадцать. Они не просто стрелки, они подготовлены так, что могут сутками лежать в засаде без малейшего движения или незаметно подкрасться на необходимую для выстрела дистанцию. Скоро им всем найдется работа – выщелкивать офицеров во вражеском строю. И пусть не благородное это занятие, но о каком благородстве может идти речь, когда в твой дом вломились грабители.
– Мне пора, Артуа, – вновь нарушил молчание Горднер.
«Извини, Эрих, задумался. Да и о чем было говорить? Давать наставления? И какой в этом смысл? Ты и сам все отлично знаешь».
– Удачи тебе, Эрих. – И я протянул руку. Не приняты в среде благородных дворян рукопожатия, все больше поклоны да расшаркивания, но сейчас не тот случай.
Горднер крепко пожал протянутую ему руку, надел шляпу и вышел из шатра. Я последовал вслед за ним. На дворе уже смеркалось, и тем ярче горели тысячи огоньков от костров по обоим берегам реки Варент.
Эрих одним движением вскочил в седло, махнул на прощание рукой и в сопровождении