– Шо же ты, Тонька, на чужого мужика-то покусилась? – ТётьГаля неумолимо шагнула через порог.
И я ничего не смогла ей противопоставить. Отступила.
– Разве ж тебя не учили, что чужое брать нельзя?
– А я и не брала… – вякнула я, пытаясь собраться с мыслями. Получилось не очень.
– А кто нашего жениха в свою квартиру пустил? – вкрадчиво поинтересовалась тётьГаля. В ее исполнении вкрадчивость звучала особенно страшно.
– А у него на лбу не было штампа, что он ваш! – Отпираться, в общем-то, было уже бесполезно.
– Ах, штампа не было… – нараспев произнесла соседка. – А штамп у него, девочка, в другом месте стоял. Уже почти стоял. Чужой жених – это же, считай, что чужой муж. Ты понимаешь это? Что чужого мужа увела?
Огарёву сейчас, наверное, икалось без перерыва. Свалился мне на голову!
– А если он у вас такой ненадёжный, что того и гляди – уйдет, так чего же вы его в наручниках в ЗАГС-то не вели?
Ой, зря я это сказала. Совершенно точно зря. У тёти Гали сузились глаза и расширились ноздри. Я почувствовала себя тореадором. Или – нет. Это выход один на один с вратарем. И сейчас мне всадят в девятку.
– Верно говорят – яблочко от яблоньки недалеко падает. – ТётьГаля сверлила меня мрачным взглядом темных глаз. – И дочь – вся в мать. На роду вашем поганом, видать, такое написано – чужих мужиков уводить.
А вот это уже – штрафной. Маму не трогать, ясно?! Не сметь трогать маму!
Весовые категории у нас, конечно, были несопоставимы. Но на моей стороне были внезапность натиска и злость. В общем, вытолкала я соседку на лестничную площадку и даже до начала лестницы дотолкала. А потом выдохлась. ТётьГаля что-то вопила, снизу подвывала Виолетка, а я, пнув напоследок в мощную икру обхватом как моя талия, вернулась домой. Отключила дверной звонок. И пошла курить. И заодно придумывать, как можно поизощреннее вломить господину Огарёву.
На следующий день он мне предоставил такой шанс.
Наученная горьким опытом, в дверной глазок я теперь посмотрела. А там, за дверью, радостно улыбался мне Ярослав Огарёв. Весело тебе, коняра подлая? Сейчас умерю восторги! И, повернув защёлку, я гостеприимно распахнула дверь.
Судя по тому, как поспешно шагнул через порог Огарёв и как быстро закрыл за собой дверь, встречи с несостоявшимися родственниками он побаивался. И плотно пообщавшись с ними накануне, я могла его понять.
– За костюмом пришёл? – сразу пошла я в наступление.
– Чего? – Он свёл великолепные брови.
Ну, правда, шикарные