Он был младше Саши на два года, высокий, стройный, голубоглазый. Лицо тоже тонкое, почти девичье. Лучший корректировщик в отряде. Рукава черной форменной куртки, вопреки всяким уставам, он закатал почти по локоть, оголив бледную кожу, зато высокие ботинки выглядят безупречно, а легкий штурмовой шлем скрыл короткие, очень светлые волосы.
Они курили, щурясь от солнца, а ветер уныло пел в растопыренных концах арматуры, гулял в зиявших дверных проемах и пытался выгнать из-за корявого горизонта лохматую отару облаков. Но солнце спорило с ним не на шутку, растворяя облака, как сахарную вату в горячей воде.
– Группа, Группа, я – Искра, – неожиданно ворвался в наушники шлемов мягкий женский голос. – Позицию заняла. Дистанция две сто, рабочий сектор сто семьдесят градусов.
– Искорка, я – Группа. Принял. Эхо, Искорка, мы на подходе. Я дам минутный отсчет, когда закрепимся.
– Эхо принял!
– Искра приняла!
Снова тишина в эфире, только ветер без устали стонет в железобетонном каркасе.
– Где она? – затягиваясь, спросил Саша.
– Судя по большому рабочему сектору, где-то на высотке. Сейчас найдем.
Корректировщик развернул карту, достал из ранца циркуль, линейку и очертил масштабный полукруг радиусом в тысячу сто метров, вонзив иголку в координаты сегодняшней цели.
– Ага… На дуге, где она может быть, четыре высотки. Найдем. Надо в бинокль хорошенько поглядеть, и я тебе выдам ее точное место. Пойдем, братишка, заодно пора размечать маркеры, – отбросил окурок Андрей.
Фролов поднялся и тоже отшвырнул догоревший до фильтра окурок, рука подхватила за специальную рукоять крупнокалиберный снайперский комплекс «Рысь» «КСК – 12,7-М» с улучшенной системой затвора, позволяющей выдвигать его, а не вывинчивать, что здорово ускоряло перезарядку. Саша назвал винтовку Хитрым Обманщиком согласно японскому изречению, гласящему, что война – искусство обмана. Он вообще любил давать имена неодушевленным предметам.
Правда, это устройство винтовкой назвать как-то язык не поворачивался. Скорее огромное противотанковое ружье, приспособленное для сверхточной стрельбы со сверхдальних дистанций. Мощнейший патрон, вышибающий крупнокалиберную пулю через более чем метровый ствол, давал такую отдачу, что в глазах темнело, поэтому тяжелый ортопедический приклад из шершавого углепластика крепился к плавно переходящему в рукоять ложу двумя гидравлическими амортизаторами, мягко гасящими чудовищный откат. У самого среза ствола, словно жабры стальной акулы, чернели щели дульного тормоза, а три дюзы реактивного компенсатора, вычищенные заботливой рукой, сияли на солнце, как маленькие зеркальные блюдца с дырявыми донышками. Когда пуля покидала ствол, из них вертикально вверх вырывались мощные струи пороховых газов, прижимая винтовку к грунту и не давая ей подпрыгивать, а из щелей дульного тормоза газы вырывались назад, дополнительно компенсируя горизонтальное