– Представляю, что вы могли бы мне сказать, – улыбнулась Мадлен, – тогда мне стоит еще вас и поблагодарить за вашу тактичность. Хотя я предпочла бы выслушать всю правду.
– Я и так много наболтал.
– Странно. Я действительно столько о вас слышала. И представляла вас совсем другим, – призналась она, – небольшого роста, таким книжным червем. Обязательно в очках, с нудным голосом и в мятом костюме. Может, еще и с растрепанными волосами. Такой рассеянный гений.
– Простите, что не соответствую вашим ожиданиям.
– Совсем не соответствуете. Вы немного похожи на моего отца, который никогда не повышает голос, всегда чисто выбрит, подтянут и всегда точно знает, что именно нужно делать.
– Между прочим, бреюсь я ежедневно, – нарочито обиженным голосом сказал Дронго.
– Я это заметила. Но все остальное… Глядя на вас, труднее всего можно предположить, что вы тот самый известный эксперт-аналитик. С такими физическими данными можно быть скорее грабителем в темных подъездах. Извините, если я вас обидела. С таким огромным ростом и с такими широкими плечами. А ваш кулак, наверное, размером с мою голову. Правда, вас выдают ваши глаза. Слишком наблюдательные и внимательные. Но все равно, глядя на вас, трудно представить, что вы аналитик. Скорее бывший охранник или спортсмен, работающий вышибалой. Только не обижайтесь. Я тоже могу быть беспощадной.
– Разумеется. Есть стереотип в восприятии людей. Если лысый, то умный, если в очках, то начитанный. А сейчас спортсмены бреют головы, а блогеры ходят в очках. Особенно живуч стереотип по отношению к писателям, ученым или частным детективам. Считается, что это «городские сумасшедшие» или смешные чудаки типа Эркюля Пуаро или Ниро Вульфа. Вот видите, я вас все-таки разочаровал.
– Скорее, наоборот, – возразила она, – вызвали еще больший интерес. Я бы хотела присутствовать при расследовании, которое вы проводите. Было бы ужасно интересно.
Ни Мадлен Броучек, ни сам Дронго не могли предположить, что уже через несколько минут рядом с ними произойдет убийство, которое положит начало целой цепи таинственных событий, о которых еще долго будут вспоминать в Европе. Но пока они стояли вдвоем у столика и беседовали, симпатизируя друг другу.
– Извините, – неожиданно сказала она, – кажется, я оставила свой второй телефон в сумке. Мне может позвонить отец. У меня есть для связи с ним другой телефон, который постоянно включен. Отец требовал, чтобы я была с ним все время на связи. Так ему спокойнее. Он сейчас в Нью-Йорке и может позвонить в любой момент. Я сейчас вернусь.
Она пошла обратно в вагон первого класса. Дронго остался один. Рядом негромко разговаривала молодая пара, очевидно, немцы. Они съели сэндвичи, допили пиво и двинулись в другую сторону, когда снова появилась госпожа Броучек.
– Все время думаю над вашими словами, – сказала Мадлен, – насчет моего мужа. Он действительно старше меня на восемь лет. Ужасная разница, правда?
– Нет, – пожал плечами Дронго и неожиданно