Белов невольно слушал старика, и ему слегка досадно было, что тот раскудахтался про свою рыбу. А может быть и от чего-то другого досадно. Он вцепился взглядом в аккуратную голову Николь. Белый платочек, охватывающий загорелую шею, трепетал под встречным ветром, и Сан Санычу нервно становилось, что он сейчас расстанется с ней даже не познакомившись.
Он стиснул зубы и, матеря себя за непонятно откуда взявшуюся робость, отвернулся обреченно, стал смотреть на тундру, над которой в чистом шатре неба висело ночное солнце – на часах было полпервого.
Или даже не в этом было дело. Ему досадно было за невероятную девушку, которая почему-то должна была жить здесь. Он не мог представить ее во Франции, потому что совершенно не мог представить себе эту Францию, но здесь, рядом с лодками и неводом… такая красивая. Он вздохнул хмуро, повернулся к Вано, тот ворковал со своей грудастой и симпатичной Гертой.
– Слушай, Вано, могу я забрать ее на «Полярный»? – спросил первое, что пришло в голову.
– Кого? – не понял Вано.
– Ну, ее, – кивнул в сторону Николь.
Вано повернулся к Белову. Улыбнулся хитро:
– Почему нельзя, дорогой! Ты что, влюбился? – грузин понимающе обнял Белова.
– Погоди, я серьезно, у нас зарплаты очень хорошие!
– Оформить можно… – подумав, сказал Вано, – а она захочет?
– Не знаю, – Белов удивился его вопросу, – мне как раз матроска нужна…
– У нее никого тут нет, может, и захочет! Давай компанию соберем, песни петь будем! Ты сам и поговори с ней… – Вано легкомысленно подмигнул Белову, повернулся и стал что-то шептать на ухо своей подружке. Та хихикала, посматривала на Белова и кивала головой.
Николь задумчиво глядела на залив, по ледяной поверхности которого бежали теплые вечерние лучи. Небо на горизонте было нежно-желтым, а выше голубело. Она спокойно повернулась и внимательно посмотрела