что прощанья, что встречи – у нас эта песня одна, —
и с Великой войны принимая калек и увечных,
над великим страданием выла больная страна.
Так и было: поникли убитою славой знамёна,
горьким дымом тянуло от скорбных, голодных полей
над венцом подневольным униженной царской короны,
под оглохшим набатом святых Православных церквей.
И от зорь нестерпимых на годы полмира ослепло, —
это небо пылало, и пламени не было дна,
это было исчадьем грядущего вечного пекла.
И на Русскую землю всходил Сатана.
1987
«Ждать ли нам Воскресенья?..»
– Ждать ли нам Воскресенья? —
Страшный ветер, дикий ветер с окраин идёт.
Чёрный свет наши застит глаза, совесть жжёт.
Что нас ждёт?
Что – п о т о м?
Царской кровью навек бесовьё повязало народ;
и Царевич без крика кричит окровавленным ртом:
– Вам не будет спасенья!
1987
Измышления
Бывают странные сближения.
Стылая в небе мерцает слюда,
жаркая в луже дымится звезда.
Думай неспешно, тебя берегут
ночь до рассвета и медленный труд…
Если бы нам иудейство принять, —
может быть, Лазарь не смел разорять
стольной Москвы, сорока сороков?
Может быть, не было большевиков?
Если бы в Калке иссякла вода, —
может быть, нас миновала Орда?
Если бы памятным ветреным днём
моря хлебнул злополучный паром, —
может быть, бунт задохнулся и сник,
и не сгодился тупой броневик?
Если б крестьянству поверил Колчак, —
может быть, поднял сибирский кержак
грозные вилы в поход на совдеп?
«Власть – адмиралу, крестьянину – хлеб!»
Если б сознательный душка-эсер
вновь зарядил боевой револьвер, —
может быть, вождь – низколоб и усат —
был бы оплакан годков в пятьдесят,
и не узнал мой несчастный народ,
как за колючкой побудка ревёт?
Если бы мы повернули штыки
в тыл, где жируют и спят м – - ки, —
может быть, враз был отброшен и смят
энкаведэшный расстрельный отряд? —
Красное знамя повергнуть смогли
и под трёхцветным к Победе пришли?
Если б не клич ананасы сажать, —
может… да что ж о пустом толковать?
Если бы брови повыщипал тать, —
может… (Но надо подробней сказать,
просит душа, невозможно уснуть;
славить живых ли, иль мёртвых лягнуть:
долг – гражданину, писателю – честь;
гневная совесть подвигла на месть, —
был как живой анекдотец для всех
ныне покойный великий генсек,
славный прозаик и много Герой,
ввёл в обиход всесоюзный застой,
впрочем, был прост и глядел молодцом,
хоть не в ладах был с родным языком.)
Если