Повсюду были дымы, багровые, оранжевые, зеленые, желтые, явные яды, а любимое наше светило, закатываясь в эти дымы, напоминало главный яд, резервуар всех страшных ядов.
И ни одной живой души – ни кошки, ни собаки, и даже чайки сюда не залетали из недалекого океана…
Живые души проносились в своих спасательных пузырях-автомобилях по выгнутым дикими горбами фривэям, а бетонные эти ленты, выгнутые горбами и пересекающиеся в разных плоскостях над неорганической страной, еще сильнее подчеркивали атмосферу нежизни.
Мы катили через эту страну час или два, кружили и петляли, стараясь выбраться на Пасифик Коуст хайвэй. К счастью, бензина в баке было достаточно, и мы выбрались.
Мы были изрядно утомлены и угнетены, и спутница-калифорнийка, которая, как оказалось, и не подозревала, что неподалеку существуют эдакие джунгли, даже прекратила трещать своим милейшим язычком и жестикулировать милейшей ладонью.
Однако еще через час мы и думать забыли об этом мире неживой природы, созданной венцом живой природы, то есть человеческим гением.
Это был первый вечер уик-энда, и мы попали на перекресток неясных духовных брожений, в уютную сутолоку Вествуда.
Харе Кришна,
Харе Кришна,
Харе, Харе.
Харе Рама,
Харе Рама,
Рама, Рама,
Харе, Харе.
У закрытых дверей «Ферст Нэшнл Сити Бэнк» тряслась в танце группа парней и девушек в желтых и белых хламидах, подпоясанных веревками. С бритых голов свисали длинные узкие косицы вроде запорожских оселедцев, мелькали босые пятки. Двое лупили ладонями в барабаны, трое гремели бубнами. Длинная тощая сестрица с придурковато-блаженным выражением юного лица, тоже пританцовывая, бродила в толпе зрителей, раздавала журнальчики поклонников Кришны, просила немного денег и, получив несколько монет, проникновенно шептала, заглядывая в глаза:
– Вы так щедры, вы так прекрасны…
Рядом, едва ли не перемешиваясь с кришнаитами, бурно демонстрировала свой восторг группа новообращенных христиан, ассоциация «Джуз фор джизус!».[11]
Чуть поодаль прямо с собственного велосипеда, зацепившись ногой за уличный барьер, вещал один из многочисленных в Эл-Эй бродячих проповедников-свами. Седые волосы перехвачены по лбу кожаной лентой, глаза на старом морщинистом лице поблескивают веселой сумасшедшинкой. Пересыпая свою