– Ваша наружность мне нравится, мистер Омбопа, и я принимаю вас к себе на службу, – сказал сэр Генри по-английски.
По-видимому, Омбопа понял его слова, потому что он спокойно ответил по-зулусски:
– Хорошо. – И затем, оглядев богатырскую фигуру белого человека, прибавил: – Мы – мужчины, ты и я.
IV
Охота на слонов
Мы выехали из Дурбана в конце января и только к середине мая добрались до Ситанды и расположились лагерем около нее. По дороге с нами случилось много разнообразных приключений, но все такого рода, какие постоянно случаются со всяким африканским охотником, и потому, не желая удлинять свой рассказ, я не стану их здесь описывать, кроме только одного особенного случая.
В Ипиати, самой отдаленной торговой станции Матабельской земли (где, к слову сказать, царствует отъявленный негодяй, король Лобенгула), мы с превеликим сожалением расстались с нашей благоустроенной фурой. Из двадцати чудесных быков, купленных мной в Натале, у нас оставалось только двенадцать. Один погиб от укуса кобры (ядовитой змеи), трое околели от недостатка воды, один просто пропал, и трое остальных издохли, наевшись ядовитой травы, которая здесь зовется тюльпанной. От этой травы у нас заболели еще пять быков, но нам удалось их вылечить. Мы оставили фуру и быков на попечение Госы и Тома, оказавшихся очень надежными малыми, и, кроме того, попросили приглядеть за ними одного почтенного шотландца, поселившегося в этой глуши.
Затем мы отправились пешком в свое далекое странствие в сопровождении Омбопы, Хивы, Вентфогеля и полудюжины носильщиков, которых наняли тут же, на месте. Помнится, все мы были довольно молчаливы, когда тронулись в путь, и, вероятно, каждый размышлял о том, приведется ли ему когда-нибудь снова увидеть нашу фуру. Некоторое время мы шли молча, как вдруг Омбопа, открывавший наше шествие, затянул звучную зулусскую песнь о том, как несколько храбрых воинов, которым наскучила однообразная домашняя жизнь без приключений и подвигов, снарядились и пошли в великую пустыню, чтобы найти новую жизнь или умереть. И вдруг – о счастье! о радость! – когда они зашли далеко, далеко в пустыню, она оказалась совсем не пустыней, а напротив, то был чудный, невиданный край, где паслись тучные стада и плясали юные женщины, где было много диких зверей, на добычу охотникам, и много сильных врагов, на славу воинам.
Тут мы расхохотались и приняли это за добрый знак. Наш Омбопа был превеселый дикарь, хотя, конечно, по-своему, – как-то величаво-веселый. По временам на него находили припадки задумчивости, но вообще у него была удивительная способность поддерживать в нас хорошее расположение духа. Мы все очень его полюбили.
А теперь я доставлю себе удовольствие и расскажу вам одно наше охотничье приключение; это моя страсть: рассказывать об охоте.
Через две недели после того, как мы выступили из Иниати, пришли мы в необыкновенно красивую лесистую местность, обильно снабженную водой.