– Все едино, ты, панна, моя и по родительской воле, и по сердцу.
– Вот по сердцу ли, я того еще не знаю.
– Коли нет, я ножом себя пырну!
– Ты, пан, все с шуточками!.. Что же это, однако, мы в людской стоим! Прошу в покои. После дальней дороги и поужинать не мешает – прошу!
Тут Оленька обратилась к панне Кульвец:
– Вы, тетушка, с нами?
Молодой хорунжий бросил быстрый взгляд.
– Тетушка? – спросил он. – Чья тетушка?
– Моя, панна Кульвец.
– Стало быть, и моя! – подхватил он и стал целовать панне Кульвец руки. – Боже ты мой, да ведь у меня в хоругви есть товарищ по прозванию Кульвец-Гиппоцентаврус. Скажи, пожалуйста, не родня ли он тебе, тетушка?
– Сродни! – приседая, ответила старая дева.
– Хороший парень, но ветрогон, как и я! – прибавил Кмициц.
Тем временем появился слуга с огнем, и все прошли сперва в сени, где пан Анджей снял шубу, а потом на другую половину, в покои для гостей.
После их ухода пряхи тотчас сбились тесной кучкой и все разом заговорили о приезжем, слова не давая сказать друг дружке. Статный молодец очень им понравился, и девушки наперебой расхваливали его.
– Так весь и сияет! – говорила одна. – Как взошел, думала, королевич.
– А глаза-то как у рыси, так и сверлят, – подхватила другая. – Попробуй такому слово поперек скажи!
– И думать не смей! – поддержала третья.
– Панну, как веретено, завертел! Видно, очень она ему по сердцу пришлась, да и кому бы не пришлась она по сердцу?
– Ну, он тоже не хуже ее! Случись тебе такой, небось и в Оршу пошла бы за ним, хоть она на краю света.
– Счастливица панночка.
– Богатым на свете всегда лучше живется. Эх, не рыцарь – загляденье.
– Девушки из Пацунелей говорили, будто ротмистр, что живет у них, у старого Пакоша, тоже красавец.
– Не видала я его, но куда ему до пана Кмицица! Такого, верно, на всем свете не сыщешь.
– Padlas! – крикнул внезапно жмудин, у которого снова разладились жернова.
– Эй, косматый, шел бы ты отсюда со своею бранью! Помолчи, а то ничего не слышно! Да, да! Лучше пана Кмицица на всем свете не сыщешь! Пожалуй, и в Кейданах нету такого!
– Смотри, еще во сне приснится!
– Да хоть бы приснился…
Такой разговор шел у шляхтянок в людской. Тем временем в столовом покое поспешно накрывали на стол, а в зале панна Александра осталась одна с Кмицицем, потому что тетушка ушла готовить ужин.
Пан Анджей глаз не сводил с Оленьки, и они все больше у него разгорались.
– Есть люди, которым богатство всего дороже, – сказал он наконец, – другие на войне за добычей охотятся, иные лошадей любят, а я, моя панна, тебя вот не променял бы ни на какие сокровища. Ей-ей, чем больше гляжу на тебя, тем больше охота берет жениться, право же, хоть завтра под венец! Брови-то, верно, жженой пробкой чернишь?
– Слыхала я, есть такие ветреницы, только я не из их числа.
– А