В тяжёлых раздумьях по этому поводу Зойка Три Стакана проводила всё время, да придумать ничего не могла.
Во-первых, нужен свой человек, политически согласный с большевиками, а то попадётся какой-нибудь эсер или, чего хуже – меньшевик, не расхлебаешь потом. Вон, Болтушкин которого на съезде выбрали Председателем Всеглуповского совета после расстрела Троцким Ситцева-Вражека, позволяет себе не только обсуждать выносимые партией (то есть – Зойкой Три Стакана) законы на утверждение, но ещё и вносить в них недопустимые изменения!
Во-вторых, такой должен внушать глуповцам уважение и почтение. Это значит, что он должен быть из крестьян, да и пожилой к тому же.
В-третьих, всё-таки в пылу революционных преобразований много всякого натворила Зойка Три Стакана, в том числе и противозаконного, в частности, льготы и привилегии себе и своим подручным взяла сверх меры. Вдруг новый председатель исполкома начнёт ревизию? Тогда мало не покажется…
Наполненная такими мыслями, Зойка Три Стакана, которая к тому же ещё и тосковала по Камню, решилась отправиться на автомобиле однажды вечером в деревню Отлив, где она с Камнем провела чудесные месяцы перед Большой Глуповской Социалистической Революцией – медовый месяц. Про Таньку Сохатую и про измену Камня в тех местах она и не вспоминала, а вспоминала только тихие вечера у шалаша, когда они, обнявшись с Камнем, вместе любовались закатом – как утомлённое летним зноем солнце садилось за горизонт в мутные воды Грязнушки. Когда её автомобиль подкатил к покосившимся воротам избы бывшего собутыльника Кузькина, во дворе которого и стоял в своё время шалаш, сердце Зойки Три Стакана дрогнуло от нахлынувших воспоминаний. Она открыла ворота, со скрипом приветствовавшие её, и прошла во двор. Изба была заколочена – хозяин избы воевал с белыми по мобилизации, а жены и детей у него, как у непробудного пьяницы, не было.
Шалаш давно разобрали несознательные соседи, а сено скормили местным нереволюционным коровам. Ко двору, привлечённые автомобилем, стали стекаться деревенские мальчишки, а затем и взрослые, вспоминавшие потихоньку Зойку Три Стакана и её революционные вечерние диспуты с местными алкашами за стаканом самогона. Подошёл и Рябинин, тот самый, который предупредил в своё время Зойку Три Стакана о готовящейся измене Камня с Танькой Сохатой. Жители Отлива опасливо стояли в сторонке, боясь, как всегда, любого начальства. Зойка Три Стакана в одиночестве сидела на пеньке и глядела на запад, туда, где вскоре должно было сесть за горизонт солнце.
– Здравствуй, соседка! –Прервал одиночество Зойки Три Стакана какой-то высокий худой мужичок с козлиной бородкой и хитрыми глазами. – Чай опять революцию делать приехала?
– А! Рябинин! – Узнала мужичка Зойка Три Стакана. – Здравствуй и ты! А ты чем тут занимаешься? Как живёшь?
–Я-то? Я тут председатель сельсовета. Вот. А ты, я слышал, много хорошего для дела революции сделала.