Наступила полная гармония. Местные советы, которые возглавляли деятели типа Зойки Три Стакана, но в основном мужского пола и масштабом помельче, назначали комиссаров, которых направляли на неработающие из-за саботажа учреждения. Там эти комиссары открывали в отделах кадров списки сотрудников и направляли головорезов Матрёшкина по адресам с требованием к саботажникам немедленно выйти на работу. Тех, кто отказывался, чекисты немедленно арестовывали, а имущество их национализировали. Часть имущества сдавалась в финотделы местных советов, а на десятую часть его чекисты кормились сами. Да кто ж считал реквизированное?
Арестованных за саботаж судили революционным судом пролетарские суды. Тут, правда, не обошлось без перегибов. В тех районных судах, где судьями были назначена революционная молодёжь из студентов, гимназистов и учителей, наказание было мягким – трудовые работы на лесоповале на месяц-другой без конфискации имущества. А в тех судах, куда революционное творчество масс привело судьями дезертиров из фронтовиков, приговоры были пострашнее. Что для дезертира, понюхавшего пороху, чужая жизнь? Ничто! А тем более – жизнь буржуя, ведь всем революционным пролетариям из числа бывших крестьян известно, что судьи, адвокаты и служащие государственных учреждений – это буржуи! Поэтому в тех судах, где бывшие солдаты стали судьями, разбирательство и приговор были короткими: расстрелять через повешение! Только нечёткость формулировок спасла многих несчастных от смерти.
Меньшевики и эсэры стали обращаться в РКНК с ультиматумами, поэтому Зойка Три Стакана вынуждена была провести слёт судей, на котором все вместе приняли одинаковые правила игры. Расстреливать за саботаж через повешение не разрешалось даже в том случае, когда уж очень хотелось. Всех – пилить и валить лес, тем более что уже и зима была на носу.
Жизнь бурлила, кипела и выкипала. Для того, чтобы рассказать головотяпам о сути текущего момента, все члены РКНК регулярно выезжали на фабрики, заводики, мастерские и казармы, где выступали на митингах. Кузьма Кузьмич Кузькин был Председателем Всеголовотяпского исполкома, поэтому по должности должен был раз в неделю отдавать Закусарину в его газету «Глупо-головотяпскую правду» какой-то материал. Кроме того, он поневоле сталкивался с письмами крестьян, солдат и обывателей о светлом будущем, которые ему присылали со всех концов Головотяпии. У каждого автора письма «светлое будущее» было самым разнообразным. При этом все ссылались на Маркса.
Понимая, что разных «светлых будущих» быть не может, а может быть только одно «светлое», а все остальные должны быть не очень светлыми, он обратился за помощью в Зойке Три Стакана. Та, отмахнувшись от него рукой, с досадой заметила:
– Не до тебя мне и не до будущего! Вон – буржуев надо резать. Сам решай!
Обратился Кузькин и к Николаю Нидвораевичу Закусарину, как бывшему студенту и большевику из Москвы.