– Умолкни уже, – с досадой перебил Голован. – Чего припёрся в Москву? Оставался бы в Збекистане. Жёнка, поди, уже кого-нибудь пригрела заместо тебя.
– Жену мою не тронь! Она – честная женщина.
– Честная! Ой, насмешил! Все бабы – подлый народ. Им только деньги давай. Я вон работал в автосервисе. Весь измотанный домой возвращался. И спина, и руки до утра гудят. А ей не жалко, лишь бы мани приносил. Как с работы вытурили, – собрала манатки и ушла. И всё, что я вот этими руками заработал, к матери перевезла. А ты: жена, жена!
Голован сник. Тут заговорил Профессор.
– На то они и женщины, чтобы мужик на них работал. Ничего тут не поделаешь. Да. А от меня дети, родные дети отказались. Как я их любил! – Тут он всхлипнул, и, отвернувшись, смахнул рукой слёзы. – Пока работал, ничего не жалел. Захотели велосипед – пожалуйста, захотели магнитофон – пожалуйста. Потом компьютер появился, я и комп купил, а сам в одном костюме и в мир, и в пир. Ботинки починю, а новые, думаю, потом… Сердце мне грело, что они радовались. А если кто заболеет, я ведь самые лучшие продукты… Когда Ася была жива, мы вместе их чёрствость переносили. Одному совсем невмоготу стало.
– Сам виноват, – сказал Узбек, не поднимая головы, – нечего было так баловать: всё только для детей. Надо с пелёнок приучать, чтоб о родителях заботились. – А сам подумал: «Неужто мои, драгоценные, со мной так же обойдутся? Нет, мои лучше, такого не позволят». И вздохнул от тяжких мыслей.
– А у меня детей никогда не было, – вмешался Голован. – Я всегда об этом переживал, а теперь послушав Профессора, подумал: слава Богу! – Вишь, как с отцом родным обошлися! Ты сам-то откуда родом?
– Из Красноярска. Работал заведующим КБ, – ответил Профессор с гордостью.
– КГБ что ли? – переспросил Голован.
– КБ – Конструкторское бюро, – поправил Профессор. Мы там такие проекты… Впрочем, это не важно.
– В Москву зачем приехал? Работу искать? – спросил Узбек.
– Какую работу, я уже старый. Сестру хотел найти, да не нашёл. Может, умерла. Она постарше меня.
А может тоже по помойкам скитается, подумал Узбек, но вслух произнести не решился.
– Сестры тоже ненадёжные, – пробучал Голован. – По себе знаю. Не очень-то приютят. У них своя семья, опять же дети…
Насытившись и наговорившись, все трое задремали. Голован улёгся на коврик, найденный на свалке. Узбек устроился, подложив под голову слонёнка, в котором хранил документы. Профессор остался сидеть, прислонившись к тёплой трубе.
4-я часть
Голован проснулся первым. Неизвестно, сколько прошло времени. Приспичило выйти наружу. Узбек и Профессор, пригревшись в тёплом углу, сладко храпели.
Справил нужду за гаражами и заметил у входа в подвал