14-я часть
Дверь за спиной громыхнула замком.
«Вот и конец, – промелькнула мысль. – Второй и последний раз. Больше воли не видать». Он так и оставался стоять спиной к двери, разглядывая сокамерников. А те оживились при его появлении.
– Гляди-кась, кто к нам пожаловал!
– Глазам не верю, – комиссар!
– Вот же ж потеха! Ну, согреемся сегодня! Гуляй, рванина! Жри, не хочу!
Переполненная камера кишела и смердела, как клоповник. Все те, кого он недавно выслеживал, отлавливал, сидели здесь. Не думал, что окажется в их шкуре. Не зря говорят: от сумы да от тюрьмы… Что же теперь будет?
– Ну, не дрейфь, легавый, проходи! Али тебе наша компашка не ндравится?
– Чо стоишь столбом, комиссар, проходи! Щща мы тебя оформим!
Коренастый парень, приблизившись к Рустаму, насмешливо пропел: Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! – И как бы невзначай наступил на ногу.
Его сменил другой с куплетом: Зацвела сирень в моём садочке, ты пришла в сиреневом платочке, – и двинул кулаком в лицо.
Палачи подскакивали по очереди, кто с издевательской припевкой, кто молча, и все неизменно били. По одному разу. Чего торопиться?! Впереди – целая ночь. Можно забивать с растяжкой, с наслаждением.
Рустам оглянулся на дверь. Кто-то наблюдал в глазок. Но не вмешивался.
Значит, получил соответствующую разнарядку. Плохи дела. Никто не вступится. Что делать? Как бы поступил на его месте отец или дед? Дед, если твоя душа где-то рядом, помоги! Подскажи!
Не все принимали участие в жестоком развлечении. Некоторые оставались на нарах и даже не глядели в его сторону. А один зек, как видно, вообще дышал на ладан. Доживал остаток жизни. В переполненной камере он один занимал целые нары. Никто почему-то не садился рядом. Вероятно, последняя стадия туберкулёза. Буквально кожа, да кости. Он сидел, поджав колени, напоминая паука, у которого остались две пары конечностей. Доходяга следил за происходящим и странно ухмылялся. Радовался, очевидно, что кто-то околеет раньше.
Удары с каждым разом становились всё больнее. Особенно изощрялся коренастый. Рустам, до сих пор стоически переносивший побои, увернулся от кулака и вдруг сам двинул нападавшего, да так, что сбил с ног.
«Защищайся, внучек! Покажи им, что ты не трусливый пёс, поджавший хвост! Не бойся никого! Лучше умереть достойно, чем жить пресмыкаясь».
Лучше умереть, – подумал Рустам. – В моем положении лучше умереть. Чтобы ни деду, ни родителям, ни Ленке, ни моего сыну никогда не было за меня стыдно…
Коренастый, поднимаясь на ноги, процедил сквозь зубы: ах, ты так?! Замахиваться будешь? Здесь наша территория. Не путай, легавый! Наше время настало! Мы те щщас покажем, как зеков уважать надо! Мы тя научим. Скрутить ему руки!
Несколько человек повисли у Рустама на руках, заставив упасть на колени. Ещё мгновение и руки заломлены за спину.
Глазок