Микмак принял сосуд и, приложившись губами, начал глотать. Горло уже привыкло, и пищевод перестало печь, будто в него залили раскаленный металл. Виски падало в глубь организма легко и с удовольствием.
– Хватит, хватит!
Бутыль отобрали, потекло по губам, разошлось по еще влажной груди. Намокшая кожа мгновенно потеплела, Микмак торопливо растер остатки виски по телу.
– Присосался. – Это говорили про него. – Того и гляди упадет. Хармс! Забери своего подопечного, а то он тебе сейчас не в те места провода вставлять начнет.
Компания, продолжающая передавать бутыль по кругу, весело засмеялась. На лице Хармса улыбки не было. Ему не пришлось идти, Микмак самостоятельно вернулся к «опекуну».
Не меньше стакана крепчайшего виски на пустой желудок давало о себе знать – шатало ощутимо. Или это волны качают платформу? Хотя волны были и раньше, а качка явно усилилась.
Откуда-то справа послышался крик. Даже не крик, а душераздирающий вой. Будто с кого-то живьем сдирали кожу. Микмак повернулся на шум – никаких эмоций, заложенная в живого робота программа требовала узнать, что происходит, чтобы иметь возможность правильно реагировать на входящие импульсы.
Около самого борта платформы барахтался один из подводников Искандера. На нём не было гидрокостюма, и, судя по синюшности рук и землистому цвету лица, в воде он провел изрядное количество времени. Его глаза – настолько широко открытые, что, казалось, вот-вот вывалятся из глазниц – метались из стороны в сторону, и даже, несмотря на брызги, было ясно, что по щекам ручьем текут слезы. Он кричал от боли, раздирающей его изнутри, выламывающей все суставы и перекусывающей позвоночник.
Микмак никогда прежде не видел такого, но догадался, что происходит – декомпрессионная болезнь, кессонка. Нет, его лицо и грудь серые не от холода, это газовая эмболия – он попросту задыхается, скоро землистый оттенок сменится на отчетливый фиолетовый. На плече орущего подводника вдруг, как по мановению волшебной палочки, расплылся огромный синяк, надулся, пополз по руке вниз. Наверняка внутри у него кровь кипит, как вода, вылитая на раскаленную сковороду. Сосуды лопаются, заливая внутренности густой, пузырящейся кровью. «Не жилец», – автоматически отметилось в голове Микмака. Как, впрочем, и положено, роботы именно так и думают.
– Да, заткните же его кто-нибудь! – Раздался голос откуда-то из-за спины Микмака.
Он не стал смотреть, кто крикнул. Какая разница?
Ошалевшая от неожиданности происходящего охрана, курсирующая вдоль борта, вскинула автоматы. Две или три очереди прочертили воду. Крик оборвался резко, обреченный подводник, судорожно булькнув, почти мгновенно скрылся в волнах. Только небольшое темное облачко отмечало место его всплытия.
Микмак почувствовал, что кто-то похлопывает его по плечу. Он обернулся. Это был Хармс. Жалеет его? Странно, чего его жалеть? Или увидел