А почему же английский и французский языки остались в этих странах государственными? На то было несколько причин. Во-первых, местные языки этих стран часто не имели письменности, не было традиции использовать эти языки для создания всего того, что люди обычно закрепляют на бумаге: законов, правил, новостей повседневной жизни (в газетах), научных открытий и гипотез (в научных журналах и книгах), наконец, художественного вымысла (в произведениях литературы). Такая традиция создается постепенно, а пока ее нет, приходится обходиться другими языками, где уже есть в готовом виде нужные слова и выражения, которые приспособлены ко всем этим задачам. В принципе к этому можно приспособить любой язык – ведь любую мысль можно выразить на любом языке, но для этого надо, чтобы все говорящие на этом языке привыкли к новым словам и понятиям и стали ими свободно пользоваться, а это тоже не происходит быстро. Когда-то и английский, и французский языки находились примерно в таком же состоянии, как многие современные языки Африки или Азии. Лет шестьсот-семьсот назад образованные люди в Европе были абсолютно уверены, что ученые, юристы, поэты могут писать только на латинском языке, поскольку их родные языки для этого «не приспособлены». Пригодность французского или английского языка для науки или художественной литературы приходилось долгое время доказывать в ожесточенных спорах (не правда ли, теперь нам это кажется довольно странным?) – и те же споры вновь приходится слышать уже в наше время, например, в молодых государствах Африки.
Есть еще одна причина, которая затрудняет переход на местные языки в этих странах. Местных языков в большинстве из этих стран слишком много: десятки и даже сотни (как, например, в Нигерии или в Индии: в Индии это, пожалуй, основная проблема, так как там многие местные языки как раз имели свою письменность, причем очень древнюю). Сделать государственными все сразу – невозможно (по крайней мере пока); сделать только два или три – значит вызвать обиды со стороны других народов. Вот и остается государственным «ничей» английский или французский язык – он для всех чужой, и поэтому никому не обидно.
6. Вверх и вниз по ступенькам
Мы видим, что для оценки места языка в обществе очень важно, какие функции он может выполнять. Самый ограниченный набор функций – у «домашних» языков, на которых можно говорить только дома, в семье, в своей деревне, среди своих. На них уже нельзя объясниться даже в соседнем городе (потому что там люди говорят на других языках) и, конечно, нельзя ни писать, ни читать. Диалекты, о которых мы говорили в начале этой главы, по своим функциям – тоже своего