Это счастливая баба Нюра тащила по мартовскому снегу полмешка чего-то очень ценного и по пути всех призывала осчастливиться тоже.
– Баба Нюра, а что дарят-то?
– Ишь ты, дарят! Вспомнила коммунизм, это тогда дарили, а сейчас все продают. Она решила взять тайм-аут. Остановилась, чтобы поправить платок, побитый молью, он ей еще от бабки достался. Да и беспроигрышный ватник от мужа-покойника память. Тепло, да и хорошо.
– Хозяин избавляется от мороженой картошки. Вот и пустил в продажу по рублю за кило. Почти даром. Бежи скорее, а то не достанется: народу налетело!
И с этими словами баба Нюра исчезла за углом дома. Маша подумала, что действительно надо бы взять картошку, все равно что-нибудь да наковыряешь, а то мытый импортный такой дорогой, что не подступишься. И она направилась быстрым шагом к единственному во всей округе магазину с упоительным названием «Копейка».
Дело в том, что Маша жила в самом Центре, магазинов нет, только офисы и аптеки. На все жалобы здесь проживающих власть поступила очень «мудро» – закрыла бесплатную районную стоматологическую поликлинику и, поставив там прилавки, открыла «Копейку», решив тем самым сразу две проблемы. Какие? Сами догадайтесь.
Картошку отпускали со двора, чтобы народ в магазине не толпился и грязь не разводил. Маша подоспела вовремя. Крикнули, чтобы очередь больше не занимали. Опоздавшие потолкались чуток и разочарованно разошлись. Маша была последняя.
– Ну что, красавИц, повезло. ДарУ тебЯ картошку бесплатно. С праздником! – и продавец с узким разрезом глаз засмеялся гортанным смехом, что-то причитая на своем языке.
У Маши в душе по-весеннему радостно зачирикали птички. Ух, ты! Во повезло. Спасибо бабе Нюре. Это сколько я сэкономила-то?! Можно купить несколько пакетиков «Вискаса» для Мурки, которая жила в подвале дома. Они уже давно подружки, с тех пор, как Маша нашла умирающего котенка, среди дохлых крыс. Выходила, вылечила. Очень хотелось взять ее домой, но нельзя, соседи по коммуналке не разрешают.
Раньше Маша жила в двухкомнатной, хорошей квартире сталинского дома, но когда матушка заболела, и деньги понадобились очень большие, тогда и пришлось переехать в коммуналку.
Матушки нет уже пять лет, зато иногородние соседи есть. Наглые и нахрапистые, а Маша – коренная москвичка, была деликатным и воспитанным человеком, и уступала им во всем.
Две тяжеленных сумки оттягивали руки, вязаная шапка наползла по самые глаза, которые безбожно слезились от смога. Маша тащилась на автопилоте. Благо недалеко. Вдруг она уткнулась лбом в широкую грудь человека, который встал у нее на пути.
– Ой, извините. Не увидела вас.
Она сделала шаг влево, чтобы обойти препятствие, и он тоже. Она вправо, и он тоже. И вдруг прозвучало:
– Коннитива (японское приветствие).
Маша на автомате, поклонившись, ответила:
– Хисасибури дэсу.
– Ну что, Мария Федоровна, не забыли язык-то?
– Ой,