Молодежь со смаком распевает студенческие песни юного Николая Михайловича Языкова (1803–1846), которые он и сам, бывало, задорно горланил в тесном кругу:
Полней стаканы, пейте в лад!
Перед вином – благоговенье:
Ему торжественный виват!
Ему – коленопреклоненье!
Или:
Душа героев и певцов,
Вино любезно и студенту:
Оно его между цветов
Ведет к ученому патенту.
Люди посолиднее и постарше воздают хвалу знаменитой паре А.Ф. Мерзлякова (1778–1830) и Н.Г. Цыганова (1797–1831).
Их главная заслуга в постройке мостика между чисто народной песней и песней авторской.
В своем творчестве они использовали известные произведения, перерабатывали их на более современный лад, оставляя из оригинала лишь несколько строк и основную тему.
Интересно, что если Алексей Федорович Мерзляков редко исполнял свои песни сам, то Николай Григорьевич Цыганов частенько пел авторский репертуар под аккомпанемент гитары. Пожалуй, самыми известными его произведениями остаются «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан…» и «Течет речка по песочку…»
Если первая до сих пор звучит в каноническом варианте, то вторая сегодня известна более как лагерный фольклор, хотя начиналось все вполне невинно:
Течет речка по песочку,
Через речку – мостик;
Через мост лежит дорожка
К сударушке в гости!
Ехать мостом, ехать мостом,
Аль водою плыти —
А нельзя, чтоб у любезной
В гостях мне не быти!
Не поеду же я мостом —
Поищу я броду…
Не пропустят злые люди
Славы по народу…
Худа слава – не забава…
Что в ней за утеха?
А с любезной повидаться —
Речка не помеха.
Но за двести лет «реченька» на российских просторах утекла в другое русло:
Течет реченька да по песочечку,
К бережочку сносит,
А молодой жиган, молодой жульман
Начальничка просит:
«А ты начальничек, ключик-чайничек,
Отпусти на волю,
Повидать бы мне, повстречать бы мне
Милую зазнобу!»
«Отпусти тебя, отпусти тебя —
Воровать ты будешь.
Ты напейся воды холодненькой —
Про любовь забудешь…
Художник Михаил Шемякин, вспоминая об организованных им в своей домашней студии в Париже записях Владимира Высоцкого, говорил: «Вот, взять хотя бы песню «Течет речечка…» Он ее обожал. Он говорил: «Я ее много раз исполнял, но мне сейчас ее снова хочется записать – так, как я ее на сегодняшний день понимаю!» После этой песни он уже ничего не мог петь. С него валил пот градом… Он весь выложился, вот в этой одной песне, которая абсолютно ему не принадлежала! Вообще у него не было вот этого – петь только самого себя. Как бывают мастера, которые