– Вы здесь? – шепотом спросил он темноту.
Тишина…
Один час сменял другой. Казалось, так будет продолжаться без конца. Но вдруг… Крохотный фонарик с медно-красным язычком пламени замерцал вдали, покачиваясь, приближаясь к беседке. Наконец шорох платья раздался совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Донья Эльвира спросила с тревогой в голосе:
– Вы здесь?
– Да.
– У вас пятнадцать минут, не больше, – резко сказала женщина. – Делайте же скорее свое мерзкое дело!
И вдруг разрыдалась:
– Боже мой! И это на Святой неделе! Вы просто дьявол!
Дона Хуана взбесила подобная забота о соблюдении католических канонов:
– Я полагаю, что, будучи благочестивой христианкой, вы на период Семаны Санты отменили свидания со своим любовником, доном Мануэлем?
Донья Эльвира в ответ лишь с ненавистью посмотрела на де Тенорио. Потом, повернув зубчатое колесико, погасила фонарик, и дон Хуан явственно услышал, как она медленно расстегивает платье.
«А вдруг у нее сейчас в руке кинжал?» – подумал де Тенорио, но, отбросив колебания, шагнул вперед.
Как упоительно было заниматься любовью с этой роскошной женщиной. Таких острых ощущений дон Хуан раньше не испытывал…
А испытывал ли дон Хуан хотя бы некое подобие угрызений совести после таких, с позволения сказать, побед? Этот вопрос он и сам задавал себе не раз. Де Тенорио обладал редким даром: он умел объективно анализировать свое внутреннее состояние. В конце концов он пришел к выводу, что ничего похожего на раскаяние в его душе никогда не шевелилось. Хотя временами дон Хуан чувствовал какую-то сосущую пустоту, будто кто-то незримый отщипнул очередной кусочек его личности. Его бессмертной души. Его потаенной надежды на что-то хорошее, светлое, радостное.
Он сам не заметил, как постепенно стал не то чтобы ненавидеть, но с неприязнью относиться к женщинам. Презирать их всех, без разбора. В самом деле: то, что дон Хуан почитал как высшее блаженство, для них было всего лишь разменной монетой, которую они с легкостью готовы платить отвратительному вымогателю.
Обладательницы величайшего (с точки зрения дона Хуана) сокровища не ценили его, отдавали походя – бери, не жалко! Чтобы тайно продолжать свои развратные похождения, благородные дамы Севильи соглашались разок потерпеть мерзкого негодяя Тенорио, в сторону которого они при других обстоятельствах даже и не взглянули бы.
Впрочем, был один случай, когда уверенный в своей победе дон Хуан потерпел позорное поражение. Завораживающе красивая, высокая, с волнистыми черными волосами и бледным лицом, донья Изабелла де Орсо, выслушав условия сделки, предложенные доном Хуаном, грубо выставила его вон из своего патио.
– Поступайте, как вам угодно, сеньор, – сказала она вдогонку, когда, униженно сгорбившись, де Тенорио спешил убраться подальше. – Что же касается