– Ты такой богатый, где же прислужники? Попрятались? Что с хозяйкой не познакомишь? – спросила она.
– Прислужников нет, Игрива.
Она надула капризно ротик и захлопала глазами:
– Как это нет?
– Неужто дочка вдового многодетного кузнеца привыкла к прислужникам? – спросил я, спуская ноги на пол.
Нечего и надеяться, конечно, что она вернётся в постель и позволит мне ещё насладиться её приятной кожей, прохладной и гладкой, своей спокойной манерой, с какой она позволяла мне касаться себя. А досталась она мне, между прочим, не девицей, кто-то успел сорвать её невинность. Впрочем, Игриве двадцать лет, в такие годы у женщин и по трое детей бывает…
Она покраснела немного и сказала, отводя глаза:
– Да не привыкла, конечно, но…
Я надел штаны, и, натягивая рубашку, подошёл к ней.
– Думала, коли я богатый такой, так жить будешь без забот?
Она пожала плечами.
– Только потому и пошла за меня?
– Ну не токмо… – немного всё же смущаясь, сказала она. – Ты вона… какой, красивый, молодой, а мне какой жених мог достаться? С железными пальцами только…
Я засмеялся:
– Не хотела, стало быть, за такого, как отец, за кузнеца?
Она вздохнула смущённо, села на лавку.
– Дак-ить… был жених у меня, как раз из кузнецов, весь будто железный… Да за месяца до назначенной свадьбы угорел он в кузне…
– Как же он в кузне-то? Уснул что ли?
Она пожала плечами:
– А хто же его знат? Холодно было, дверь закрыта оказалась, а там он… Может, выпимший был…
– Позволял себе такую слабость? – я сел рядом, обняв её за плечи.
Она кивнула, притулилась ко мне.
– Бывало, чё же… Но так-то хороший, не злой, не забижал бы. А лапы железные всё ж… У тебя руки-от тёплые, мягкие, – она взяла мою ладонь в свои, погладила и улыбнулась уже мен в лицо.
Я засмеялся, поцеловал её в волосы, потрепал её по плечу ласково:
– Ты не думай, Игрива, упрекать им не стану. И прислужников тебе найду, коли хочешь.
– Да не хочу, что я работы, что ли, боюся, по-твоему?..
Вот в этот час она полюбилась мне, всё же не ошибался я с женщинами ни разу, когда по душе выбирал.
Помощниц я взял для неё, терем стал больше в два раза, уборки одной сколько. К следующей весне Игрива огород завела, а там и за скотину спросила.
– Ты что же, в хлеву охота возиться тебе? – удивился я.
– Дак-ить… своё всё будет, тебе не придётся мотаться по базарам, покупать еды.
– Ты за плуг ещё меня поставишь, – засмеялся я и разрешил только кур и гусей с утками.
Игрива была грамотной, могла написать мне записку, но, увы, не интересовалась накопленными мною сокровищами книг, хранившимися у меня в светлице, садилась там с рукоделием, как и положено, вместе с помощницами.