Утром, вернувшись с работы, я столкнулся на пороге квартиры с Оксанкой – она держала в руках пакет с мусором. Я молча забрал у нее этот куль и побрел вниз, к мусорным бакам. И отчего-то вдруг собственная жизнь представилась мне таким же мусорным мешком – я выбрасываю ее, неизвестно зачем и куда, живу с нелюбимой уже женщиной, страдаю сам и заставляю страдать ее. И сын… и Машка…и как выпутаться? Я бросил мешок в ящик и заметил оборванного, грязного бомжа, роющегося в соседнем контейнере. Я не испытывал к ним какого-то отвращение – в больнице ко всему привыкаешь – но вот этого конкретного мне почему-то стало жалко, и, порывшись в кармане, я вынул полтинник, протянул ему:
– Держи, поесть купишь.
Бомж забормотал что-то о благословении, а я подумал: «Машку мою пусть благословит твой бог, ей это нужнее».
Оксана.
Что-то странное творилось с Даниилом в последнее время – я смотрела на него и не узнавала. Он постоянно о чем-то думал, улетая мыслями далеко от нас с Максимом, часто замирал, сидя за столом и уставившись на висящий на стене календарь, словно искал там какую-то важную дату. Если я задавала вопрос, то его приходилось повторять дважды, потому что Даниил меня почти не слышал. Он не уходил из дома вечерами, проводил время с сыном, помогал ему с уроками, делал даже кое-что по хозяйству, ну, в пределах того, что руки позволяли, конечно. Руки у хирурга – фетиш, к ним относятся трепетно и бережно, чтобы не было порезов, мозолей, царапин. Даниил готовил ужин, встречал меня с работы накрытым столом, но я все равно чувствовала, что он не со мной, не с нами, а где-то там, со своей Машкой. И именно о ней он думает постоянно.
У меня внутри рос огромный ком противоречий, мешающий дышать нормально, я не хотела потерять мужа, но и делить его с кем-то тоже не хотела. Меня распирало от желания узнать, кто же она, эта загадочная Маша, из-за которой мой Даниил стал таким. От переживаний я даже похудела на три килограмма, что привело меня в восторг – все-таки это почти на размер меньше, чем прежде. Мы почти не общались с мужем, так – привет, пока, как дела, как сын – обычные супружеские вопросы.
Свекор уехал в отпуск в Турцию, и дома вообще стало тихо – так хоть он создавал какую-то суету, возясь с Максимом, а теперь и этого не было. Меня ноги не несли в этот дом, наполнившийся вдруг невыносимой тишиной, я не могла видеть страдальческое выражение, застывавшее на лице Даниила по вечерам, то, как он смотрит на постоянно лежащий рядом с ним мобильный, словно ждет и не может дождаться звонка. Никто не звонил, и от этого Данька делался еще мрачнее. Я уже не знала, кого мне сейчас жаль больше – себя или его…
Артем.
Я стоял у подъезда собственного дома с огромной спортивной сумкой на плече и курил, прячась от пронизывающего насквозь ветра. После турецкой жары родная сибирская погода не радовала. Куда я иду, зачем?