Гарик пытался улыбнуться ей, но не мог, не умел улыбнуться. Снова курил, продолжая переключать каналы. «Побриться, что ли?» – промелькнуло в голове, но решил оставить этот глупый и ненужный ритуал бритья на следующий день.
В комнату снова вошла Мэрико.
– Видишь? У меня такой браслет есть, – сказала она. Кажется, хотела сказать еще что-то, но не сказала. Запнулась.
– Откуда браслет? Мама купила? – спросил Гарик.
– Нет. Дядя… Мамин знакомый.
Вернулся мыслями в ночь – жаркую, душную. Вспомнил, что пошел дождь. Вспомнил извивающиеся движения жены, но никак не смог вспомнить самого себя. Жену помнил, себя – нет. Помнил лишь, что все получилось неожиданно быстро и что жена потом сама дошла до конца, но на это ему было плевать. Помнил ее порывистое дыхание и возню рядом под одеялом… Свои чувства при этом не помнил.
– Папа, а мы сегодня пойдем гулять? – спросила Мэри. – Хочу с тобой погулять.
– Посмотрим.
Мэрико уединилась с книжкой в соседней комнате. Гарик не вздохнул. Только закурил новую сигарету. Переключал каналы телевизора. Услышал, что на улице опять пошел дождь.
В комнату вошла мама.
– Ты не побреешься? Сегодня у нас будут гости.
– Нет.
– Но как же можно таким небритым ходить! Ты побреешься, правда?
– Нет.
Мама ушла. Глупая, подумал он. Как будто бриться или не бриться – самый важный вопрос на свете…
Теперь Гарик вздохнул, но не закурил. Приглушил звук телевизора: так лучше слышался шум дождя. «Как плохо было, когда там, в горах, шел дождь!» – неожиданно подумал он, но неимоверным усилием воли заставил себя не броситься в бездну воспоминаний.
В комнату вошла Марго.
– Если твоя мать хоть на две минуты отойдет от плиты, я приготовлю завтрак. Она что, не понимает, что мне нужно приготовить завтрак?!
– Кто сегодня к нам придет в гости? – спросил Гарик, удивляясь своему голосу: отдаленный, чужой, посторонний, мертвый.
Маргарита ответила:
– Какие-то ваши родственники. Хотят поздравить тебя с возвращением.
– Но я ведь уже неделю, как вернулся.
– Это твои родственники. Некоторые приехали из Дзорка. Тебе лучше знать. Ты скажешь своей маме, чтоб позволила приготовить завтрак?
– Нет.
Гарик закурил. Сделал громче звук телевизора, активнее стал переключать каналы. Потом закрыл глаза и понесся далеко-далеко, в горы, где все было так просто и ясно. И он уже не слышал ни голоса диктора по телевизору, ни шума дождя за окном. Слышал лишь тишину, ту единственную, неповторимую горную тишину, да редкие потрескивания автомата где-то внизу. Вот только бы не пошел дождь, думал он