Еще будучи командующим армией, он сформировал особые ударные отряды. Из офицеров, отстраненных комитетами и оставшихся не у дел, из юнкеров, из солдат-добровольцев. Эти части помогли стабилизировать фронт. Нанесли удары по обнаглевшему врагу, наступающему беспрепятственно. Боролись с бандами дезертиров-насильников. Остановили бегущие полки. Добровольцы-корниловцы – это были первые зародыши будущих добровольческих армий… А Корнилову действия по ликвидации катастрофы создали новую славу. Общественность заговорила о нем как о возможном спасителе страны… И. А Бунин писал: «Как распоясалась деревня прошлым летом, как жутко было там жить! И вдруг слух: Корнилов ввел смертную казнь – и почти весь июль было тише воды, ниже травы. А в мае, в июне по улице было страшно пройти, каждую ночь то там, то здесь красное зарево пожара на черном горизонте».
Когда наступление на Западном и Северном фронтах провалилось еще более позорно, чем на Юго-Западном, Верховный Главнокомандующий Брусилов был снят. 18.07 на эту должность назначили Корнилова. Первый главковерх времен революции, Алексеев, пытался сохранить армию лояльной, вне политики. Этого ему не удалось. Политика сама хлынула в армию, разрушая ее. Второй главковерх, Брусилов, верил в «революционные» начала армии. Шел на поводу у комитетов и кланялся солдатам на митингах. Это лишь усугубило развал до катастрофического масштаба. Третий главковерх, Корнилов, сделал вывод, что спасать армию в отрыве от всего общества бесполезно. И решил воздействовать на государственную политику активно. Спасая и армию, и Россию…
Уже вступая в должность, он ультимативно заявил правительству, что может принять пост лишь при условиях ответственности перед своей совестью и всем народом; полного невмешательства в его оперативные распоряжения и распространения мер строгой дисциплины на тыловые части. Управляющим военным министерством был назначен другой жесткий и волевой человек – Б. В. Савинков. Террорист, социалист по убеждениям, романтик борьбы и диктатор по натуре. С Корниловым он познакомился на Юго-Западном фронте в должности комиссара Временного правительства, всецело поддержал его и помогал проводить в жизнь меры по ликвидации катастрофы. Нет, простотой и искренностью Лавра Георгиевича он не обладал. Савинков был политиком – хитрым, гибким, опытным. Но он был патриотом, человеком действия, и трезво видел, что средства для спасения России требуются решительные.
А обстановка снова начала ухудшаться. Армия, отрезвленная было июльским позором, опять замитинговала. То там, то здесь прокатывались волны беспорядков. Контрразведка докладывала неопровержимые данные, что в последних числах августа ожидается новый путч большевиков, совмещенный со всеобщей забастовкой транспортников.
К тому же министр-председатель Керенский, едва отойдя от июльского шока, снова шатнулся