Но посреди всего этого хаоса, в местах, где Этан постоянно опасался за свою жизнь, Мади и два его юных отпрыска чувствовали себя счастливыми, как свиньи в мире, состоящем из грязи и навоза. По мере того как денежные запасы Этана убывали – а он уже давно научился делить пополам любую сумму, которую просил у него Мади, перед тем как начать торговлю со своим слугой и проводником, юные Парлиппа и Плекто взяли на себя обязанность наполнять семейные сундуки при помощи самых разнообразных краж и мошенничества, от кошельков до попрошайничества, – при этом они прикидывались калеками.
После того как парочка маленьких негодяев получила милостыню, а потом обокрала важного сановника в городе Разина, Этана и их отца схватили местные стражники и едва не повесили как преступников. Этану пришлось отдать существенную часть оставшихся у него денег, чтобы откупиться от местных властей. На самом деле, сомнительная семейка оставляла за собой след мелких преступлений по всему пути брата Этана, но события в Наббане приобрели скандальный характер. Однажды Этан вернулся в гостиницу и обнаружил, что дети прячут чью-то лошадь в его комнате, которая находилась на самом высоком, третьем этаже. Он так и не понял, как им удалось провести ее мимо владельца гостиницы, но Плип и Плек, как любовно называл их отец, не только отказались рассказать, где украли лошадь, но и сделали вид, что понятия не имеют, как она оказалась в его маленькой комнате.
Однако теперь он гораздо лучше понимал, что имел в виду лорд Тиамак, когда говорил, что мужчина развивается, когда видит мир. Тем не менее главным чувством, которое испытывал Этан, наблюдая за приближающимся Пердруином и огромной центральной горой, была тоска по дому.
Ну а изнеможение следовало сразу за ним.
Даже после стольких лет Этан видел следы огня, уничтожившего все вокруг дома, где когда-то жила Хранительница манускрипта леди Файера, в одном из кварталов густо населенного сетро рядом с доками, который местные жители называли Котелок. Большую часть домов давно отстроили, но от церкви, бывшей здесь самым высоким зданием, осталась лишь груда камней, наполовину засыпанная землей, хотя она все еще сохранила грубые очертания Святого Дерева. Частично выстояла лишь наполовину рухнувшая стена башни, где находился вход, однако на ней по-прежнему остались следы огня, несмотря на десятилетнюю работу дождей и ветров.
– Я был здесь ризничим, – сказал кто-то у него за спиной на превосходном вестерлинге. – Мы передавали друг другу ведра с водой из порта, но так и не сумели остановить пламя.
Этан повернулся и увидел пожилого согбенного мужчину, глаза которого сохранили зоркость, а выражение лица позволяло предположить, что с головой у него все в порядке, и у Этана сразу появилась надежда. Он уже говорил со многими местными жителями, но никто из них не узнал имени Файеры