Красные звезды. Ядерный рассвет (сборник). Федор Березин

короткий момент ощутил себя зеленым самоуверенным курсантом, на чью голову опрокинули ушат холодной воды первого проигрыша компьютерной программе-обучалке. Но он уже проверил себя, свои предыдущие действия, на сбой и аппаратуру джинна – тоже на сбой, и даже несколько растерялся – все он делал правильно. И джинн его поражал здоровыми рефлексами, а значит, причина была другая. И обобщая – хотя не его дело было обобщать и делать выводы, он должен был только вести своего джинна-коня куда следует, – можно было связать эту причину с готовностью номер «один» и с тем, что с далекой теперь палубы «Рональда Рейгана» поднимались новые джинны. Теперь он знал, что послан не зря, что от добытой и переданной на авианосец информации зависит, куда разрядится эта копящаяся славная мощь (и разрядится ли?), не будет ли брошена в прошлое, оседая на шумную палубу, давясь начисто пружинами аэрофишинеров.

      Да, он имел сейчас такую власть – обнаружить первым что-то, что вывело из дремы повседневности их АУГ – авианосную ударную группу. Что же это могло быть? Что могло помешать нормальному функционированию системы спутниковой ориентации? Что могло произвести все эти чудеса с исчезновением сигналов с командного пункта? Каждое из событий и само по себе могло значить многое, но в сочетании с тем, что за двадцать минут до его взлета пропала связь с дежурным самолетом радиолокационной разведки, а затем сгинули, растворились в молчании два дежуривших в «пятиминутке» «Томкета», могло значить только одно – враждебные действия.

      И он летел, сознавая свою ответственность и гордость за поручение. Хотя связь отсутствовала, у него был исправный прибор – локатор переднего обзора. Недавно в расстилающемся туманном низу он нащупал им эсминец «Гурон». Он так и не воспринял его визуально, но автоматическая запросная система «свой – чужой» опознала, квалифицировала и доложила. И хотя сам пилот не обменялся с капитанским мостиком «Гурона» ни единой фразой, он знал, что на судне его тоже опознали, вплоть до серийного номера. И это было здорово, он ведал, какие противосамолетные вещицы расставлены по палубе канувшего в тумане корабля.

      И даже эта необычная составляющая полета – молчание эфира – заполнение его, вместо степенных и уверенных голосов людей, знающих свое дело, шелестом, шорохами бессвязной космической пустоты – стала уже в порядке вещей, нашла свое место в нише сознания, начала учитываться в книге происшествий памяти как постоянный действующий фактор. И несказанно плотный туман внизу, эдакий сироп, пускающий корни и разбрасывающий мокрые ветви на окружающий мир, желающий покорить небо без реактивных двигателей, выталкивающий вверх свои монбланы невидимости, даже он начал отображаться в голове как вполне естественное явление – все, мол, бывает. И все это благодаря синхронности, четкости работы систем истребителя. Становилось даже жаль, что, мол, вот ничего и не случилось. Так, может, у тех, пропавших, самолетов тоже всего лишь неполадки в работе связи? И разбираться в этом происшествии не ему, а людям более