Сущинский, как и Тася, твердит, что пора войну кончать, а я мечтаю хотя бы к следующей осени (через год) на недельку заглянуть домой. Здорово было бы!
Игорь Пузырёв был, оказывается, дома; замечательно. Сегодня получил письмо от Ирины – она всё где-то в деревне, ей понравились мои письма и захотелось на фронт. Жалеет, что нет специальности. Но ведь писать можно по-всякому, и это зависит от настроения, а верить написанному полностью нельзя. Сейчас только пришла в голову мысль – Тасеньке пора бы замуж выйти, это для меня была бы самая большая радость. Вот было б здорово! После войны я взял бы Таську с мужем и Лёлю с Галинкой и повёз бы смотреть Алма-Ату и озеро Иссык-Куль (что в горах у самой границы Китая). Деньги будут. А не выйдешь замуж, Таська, уеду с какими-нибудь бродягами и всё прокучу.
Мама, выдай Таську замуж, а то срам какой – даже внучат не будет!
Таська! А помнишь ли ты, как делают слоеные пироги? Для этого, кажется, нужен холод, чтобы морозить тесто. Было время, когда мы ели такие пироги: хорошие – с мясом и не очень плохие – с вареньем. Только это бывает зимой, а сейчас весна. И поросят заливных ели, помнишь? Но это было давно. Я уверен, что слоёные пироги нам еще мама сделает. Смешно, Тасенька, – не будет мамы, и ты этого не повторишь.
Я тебе обещаю, что мы посмотрим и солнечную Алма-Ату и поедим узбекских дынь (это вещь особенная, которой в России нет!).
Война – это миг, небольшой этап в жизни. Конечно, она (жизнь) может закончиться и на этом этапе. Она может кончиться даже сейчас, если один из снарядов, которые летают повсюду, завернёт сюда.
По-немецки рассуждая, жизнь без войны однобока. Тася, а ты достань и посмотри еще раз «Разбойников» Шиллера, что там Карл Моор говорил насчёт воинов, таких как он. У них это получилось. Ты прочти всё – здорово и занятно!
В письмах не положено философствовать. Ну, сейчас мы отдыхаем, хорошо бы до мая не воевать, а там с новыми (!) силами – в жаркое дело.
Помните, в январе в «Правде» писали: «Красная стрела легла на юго-запад от Клина, слева леса и справа леса, слева в лесах немцы, справа в лесах их ещё больше. А стрела уходит всё дальше на запад». Так мы на кончике той стрелы. Ржев далеко-далеко сзади нас, а ведь в Ржеве немцы.
Сейчас весна. Я каждый день умываюсь, хорошо умываюсь, не смейтесь. Опять на мне чистая гимнастёрка, только ватные штаны все в лохмотьях – ещё не сменил.
Помню, я в Алма-Ате ходил в порядочном виде, в фуражечке, подтянутый, затем опустился шибко – это в декабре, восточнее Тулы, на Западном фронте. У вас фотокарточка должна быть.
В Москве я немного привёл себя в порядок и даже каждые два дня менял воротнички. А здесь зимой я был в таком виде: небритый, грязный, ватные брюки, не снимавшиеся всю зиму, расползлись. И только весна заставила всех принарядиться. Вроде ничего не изменилось – и люди те же, и война всё так же жестока. У меня есть и шерстяная гимнастёрка, и брюки, только всё это где-то в мешке. Если годика через полтора попаду домой, то надену их и воротничок