Конечно, в ленинской истории Вера пыталась разыграть свои отношения с Эсамовым и Тасей. Всё глубже увязая в этом, она, будто во сне, не понимала, путалась, кто из них кто и кто перед кем виноват, кто кого предал. Путалась потому, что был еще и четвертый – Берг, перед которым она не могла, не хотела быть неправой даже в мыслях. Но когда она забывала о Берге, когда ей удавалось о нем забыть, тут и начиналось это совершенно невозможное соперничество, потому что они с Тасей так быстро менялись ролями, так быстро менялись правотой: то она уводила у Таси законного мужа, то Тася уводила у нее Эсамова… Но и с соперничеством было непросто, потому что благодеяние, которое она сделала Тасе, привезя ее с собой в Грозный, выдав замуж, оно тоже было между ними, и, хоть никто ни о чем подобном не заговаривал, обе помнили об этом прекрасно.
С детства они с Тасей были ближайшими подругами, но теперь, пока Вера еще не успела навсегда уехать из Грозного, им было необходимо между собой разобраться; прежние ровные, спокойные отношения стали для обеих невыносимы, именно они всё губили, делали ложным и в ее жизни, и в жизни Таси. И вот в этом своем втором сказании она была законной владетельницей Эсамова, тот искренне ее любил, любил ее и ее хотел, а Тася у нее Эсамова увела. Сама стала от него рожать, и всё мальчиков, которых именно Вера должна была ему дать. Она же, Вера, рожала одних дочек.
Из-за ревности к Тасе Вера, всегда их страстно любя, теперь временами на своих девочек смотреть не могла, как когда-то саму Веру не хотела видеть мать, родившая ее в муках, крови и в боязни собственной смерти. Мать, мечтая о сыне, несмотря на запрет врачей, второй раз забеременела, но опять родилась девочка; и вот в Грозном, стоило им встретиться с Тасей, ей представлялось, что тогда мать, едва ее увидев, закляла, сказала: как я хотела сына, а родила дочь – тебя, так и ты до конца будешь рожать одних дочерей.
Тася притворилась ее подругой, верной, преданной, как только один человек может быть предан другому, а потом увела у нее Эсамова, который ее, Веру, любил, и она ненавидела Тасю, готова была призывать на ее голову казни, одна страшнее другой, и тут же всё менялось: их по-прежнему было трое – она, Тася и Эсамов, но теперь уже она уводила Эсамова у Таси.
Вера и в самом деле из ничего слепила этот брак, свела их и поженила, но любил-то он ее, и в постели, она знала это точно, когда спал с Тасей, воображал, что спит с ней, Верой. И она понимала, что Тасе это известно. Пускай Тася рожала ему сыновей, отдавалась Эсамову вся, до последней своей косточки, всё равно он любил Веру, думал только о Вере. Но и это было не хорошо. Получалось, что вина на Вере, что она не только не помогла Тасе, вообще никому не помогла, наоборот, сделала всех: и Эсамова, и Тасю, и себя – несчастными. А ведь, когда ехала в Грозный, верила: всё образуется, стерпится-слюбится, что же, что Эсамов раньше любил другую? Теперь он к ней, Тасе, привыкнет, притрется, постепенно жизнь войдет в колею.
Вера