В подразделении негласной охраны я проработал около восьми лет, почти все это время конфликтовал с начальством. Я был членом партбюро подразделения. Очень неудобным. И если бы мне на первых порах не попался такой замечательный наставник, как майор Николай Гаврилович Дыхов, я бы ушел из этой системы. Потому что после него у меня не было ни одного достойного начальника.
Дыхов, когда меня пригласили на работу в органы, приехал познакомиться с моими родителями. С ним был коллега – Иван Иванович Приказчиков. Отцу они очень понравились, и до конца жизни он вспоминал об этой встрече. В сущности, Дыхову и Приказчикову я обязан тем, что из меня с самого начала службы что-то чекистское получилось. Они действительно стали моими духовными отцами-наставниками.
Уже через восемь месяцев после начала работы я сдал офицерский минимум и получил звание младшего лейтенанта. Вскоре присвоили очередное звание. Старшим лейтенантом я пробыл шесть лет – никак не мог заслужить соответствующую должность из-за строптивости.
В 75-м году поступил во Всесоюзный юридический заочный институт. В 80-м мне казалось, что я уже очень квалифицированный юрист и могу решать самостоятельно сложные вопросы. Но юридической практики совсем не было, и я как-то незаметно начал терять квалификацию.
Учеба в институте сказывалась на материальном положении семьи. Когда начиналась сессия, мне платили только сто рублей в месяц. Этих денег было слишком мало, чтобы содержать четверых.
В 78-м году мы получили свою отдельную трехкомнатную квартиру на проспекте Вернадского. Въехали в нее, а денег на обустройство не накопили. Один раз, правда, мне выплатили за военное обмундирование очень большие по тем временам деньги – восемьсот рублей. Мы положили их на сберкнижку. Этих средств нам хватило, чтобы обставить кухню и купить шторы. Еще мы приобрели арабскую кровать. Началась новая жизнь, которую сопровождала вечная нужда.
Тогда же приятель уговорил меня купить, а точнее, взять в кредит «Запорожец» четырехлетней давности. Первое лето машина ездила, а потом я ее постоянно ремонтировал. Она, как я потом понял, ломалась из-за перегрузок. В «Запорожце» умещались мой грузный отец, мать, супруга и двое детей. На коленках у отца стоял телевизор. Багажник, который у «Запорожца» спереди, тоже был завален. Еще и на крыше перевозили вещи. В таком виде мы мчались в Молоково.
Эту старообрядческую деревню между собой мы называли Простоквашино.
Подшипники колес, разумеется, рассыпались. Но нам самим такие условия передвижения не казались ужасными. Отец, кстати, выступал против покупки машины. Даже назвал меня буржуем. Но всего лишь раз доехал на «Запорожце» до деревни и больше об электричке не вспоминал.
Машина, новая квартира, подрастающие дочки… Приходилось постоянно занимать деньги. Их катастрофически не хватало.
В