Греческий хронист Скилица вроде бы признает Ольгу женой Игоря: «И жена некогда отправившегося в плаванье против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер ее муж, прибыла в Константинополь…» Очень похоже на супружескую пару Игорь и Ольга в ПВЛ. Но это было написано Скилицей, современником Владимира Мономаха, на рубеже XI – XII веков, когда генеалогия Илариона уже была узаконена и зафиксирована в начальных версиях киевских летописей. А вот современник и главное непосредственно действующее лицо того самого посещения Константинополя «архонтиссой Эльгой», Константин Багрянородный, описывая тот визит в своем трактате «О церемониях византийского двора», ни словом не обмолвился о муже, хотя бы и бывшем, посетившей его архонтиссы. Хотя о существовании некого «архонта Росии Ингора» знал. Может быть про ольгиного мужа императору говорить было не с руки потому, что (неужели здесь ПВЛ для разнообразия не соврала?) он и в самом деле поимел на нее какие-то виды? Зато, не затрагивая скользкую тему былого замужества архонтиссы, Константин упоминает при ней некого анепсия (’ανεψιος), который в общеизвестном переводе труда «О церемониях…» на русский язык почему-то трактуется как «племянник», хотя словарь древнегреческого языка дает для этого слова перевод «двоюродный брат» или более общее «родственник», а для «племянника» – совсем другое слово ’αδελφιδεος. Как тут не вспомнить путаницу с родством в переводе другого труда Константина «Об управлении империей», в котором переводчики представляют Святослава то сыном, то братом Игоря!
ПВЛ демонстративно проигнорировала родственников Игоря и Ольги, но пара племянников Игоря ненароком «засветились» в тексте его договора с византийцами, так что в появлении племянника архонтиссы в русской делегации вроде бы нет ничего неожиданного. Вот только почему-то этот странный племянник появляется безымянным и без собственной свиты. Между тем, судя по размеру полученных им денежных подачек от императора, его статус был очень высоким и уступал лишь статусу самой Ольги. На прием Ольга явилась со свитой из восьми «людей», не считая толпы сопровождавших ее женщин и прислуги; собственную свиту из нескольких «людей» имел посол; наконец, в делегации были «люди» Святослава, но… не было его самогό. И, что парадоксально, в многочисленной русской делегации совершенно нет «людей» таинственного анепсия.
Вот такая несуразица: в делегации нет сына архонтиссы Святослава, но есть его свита; зато есть какой-то безымянный высокопоставленный анепсий,