Гигантский провал… весь гребень в провалах. Стали натягивать трос. Звенит тонкая сталь, как струна гигантской гитары длиной в двести пятьдесят метров… В кровь изодрав руки, натянули… Первый спуск. Трехмиллиметровая стальная нить почти не видна, и кажется, что акья медленно, как упавший лист, плывет по воздуху от одной скальной вершины к другой… Рощин сверху смотрит за камнями и руководит всеми работами по радио. Гракович, Кочнев – на тросах. Шатаев работает непосредственно с акьей, сопровождает и страхует ее. Однако хлопот оказалось гораздо больше, чем предполагали. К темноте не управились, кое-как перебились в палатках душанбинцев; едва стало светать, снова принялись за работу. К утру Рощин, сменивший Шатаева, входит в узкий, смертельно опасный скальный кулуар, по которому и просто так идут с предельной осторожностью, связавшись, на максимальной скорости преодолевают этот участок, опасаясь каменной лавины. Рощин работал там около двух часов, непрерывно высвобождая застревающую акью, увертываясь сам и по возможности оберегая ее от идущих сверху камней. Ребята наверху дышать боялись, боялись спустить на Игоря камни, но все же надо было работать, камни все равно шли, и самое страшное было то, что им некуда было деваться, кроме узкого кулуара, в котором были два их товарища: один мертвый, другой живой… Миновали кулуар, миновали живую осыпь. Рощин вызвал по радио красноярцев, их человек тридцать шло цепочкой по леднику. Троса не хватило каких-нибудь несколько метров… Надвязали веревки. Акью взяли красноярцы. Все!
Три дня шел снег. Такой снег, будто плакал Памир. Потом пришли вертолеты. Памир – Душанбе, Душанбе – Домодедово. В дождливое воскресенье Блюма Голубкова похоронили на Долгопрудненском кладбище в глинистой земле.
Так закончилась тринадцатидневная работа на предельных для человека высотах. Так завершилась эпопея, не имеющая себе равных во всей истории мирового альпинизма. Так по-новому предстало перед нами мужество.
Еще раз хочется вспомнить прекрасные слова писателя и альпиниста Станислава Лема: «Каждый человек должен знать, что другие не оставят его ни при каких обстоятельствах».
И добавить: даже мертвого.
1972
Оркестр в лесу
Представим себе, что сегодня снимается веселая картина из жизни пастуха, о веселом парне и его невероятных похождениях. К фильму заказывается песня или песни. Что в этом случае делают поэт с композитором? Безусловно, они сочиняют песню о пастухе. Не стану фантазировать за всех, но уверен, что это была бы песня именно о пастухе. О рассветах и закатах. О речке и перелесках. Любовь, несомненно, будет иметь место. Но вот уж какая – счастливая или неразделенная – тут уж вволю должна развернуться поэтическая фантазия. Но не могу себе представить, что сегодняшний кинопастух стал бы счастливым обладателем песни, которую