– Да я же уже все рассказала, – Лиза пошла на попятный, – больше ничего не знаю…
– Порядок такой, – твердо сказал Михалыч, укладывая в папку свои бумаги и ее документы. – Поедете с нами, в отделении разберемся, все как положено.
– Слушайте, но соседи ведь могут подтвердить, что я только что приехала! – взмолилась Лиза. – Кто-нибудь видел машину…
– Какие соседи! – отмахнулся Виталик. – Тут рядом никого нету, да и при такой погоде людям только в окно смотреть…
Посовещавшись, эти двое решили дверь не запирать, потому что санитары приедут за трупом.
Виталик скрылся на минуту и вышел, держа под мышкой сверток в цветастой наволочке, по его довольному виду Лиза поняла, что там Никитин компьютер.
Дорогу Лиза проехала на автопилоте, не смотря по сторонам. Она была в шоке. Неужели они и правда задержат ее на двое суток, как обещали? Что делать? Как выбраться?
Она уже не горевала о Никите, теперь ее охватил и страх, и злость. Ведь не хотела ехать сегодня никуда! Так и нужно было прислушаться к себе и остаться дома. Или уж потом, когда обнаружила тело Никиты, надо было бежать оттуда на предельной скорости. Этот Виталик прав, кто ее там видел… А потом позвонить в полицию из автомата. Или вообще не звонить. Господи, как плохо все…
Они приехали в поселок Лиственное, где находилось отделение полиции. Против ожидания, аккуратный двухэтажный домик выглядел вполне приветливо, и внутри было чисто, и стены выкрашены веселенькой желтой краской.
Ни в какую камеру Лизу, конечно, не посадили, а велели ждать в общей комнате, где за высокой загородкой сидел дежурный. Ее спутники удалились. Лиза просидела почти час в полусне, в отделении было тепло, и ее развезло. Она очнулась от зычного голоса дежурного:
– Которая Скворцова? Проходи в кабинет!
В кабинете кто-то грозный и усатый в форме смотрел на нее сердито. Рядом со столом примостился Михалыч на шаткой табуретке.
– Ну что? – спросил усатый. – Как же вы, гражданка Скворцова, дошли до жизни такой?
Лиза угрюмо молчала. У нее болела голова, хотелось есть, пить, в туалет и еще оказаться как можно дальше от этого усатого типа, от которого явственно пахло чесночной колбасой. Она до того устала и измучилась, что не было сил пошевелить языком. Да и что бы это дало? Все равно они ей не поверят, да и слушать никто не станет.
– Что произошло? Вы можете внятно объяснить? – усатый повысил голос.
– Не могу, – Лиза пожала плечами, – когда я приехала, то нашла его мертвым. Сразу вас вызвала…
Она сказала это с такой горечью, что те двое переглянулись.
– Михалыч, что скажешь? – на этот раз в голосе усатого появились человеческие нотки.
– Да что скажу… – пробурчал Михалыч, – он и правда холодный был, окоченел уже. Я так думаю, рано утром он помер.
– Но-но, –