Хряжский хохотнул:
– И мне вспомнилось! Как-то, отроками ишо, девок мы по таким ивнякам ловили.
Подъехавший ближе царевич сказал:
– Насчет пушек я распорядился уже.
Орясина-князь недовольно почмокал губищами – не очень-то нравилась ему такая ситуация, когда им командовали, тем более – вот этот татарский выскочка, да что делать, приходилось терпеть – на все воля великого московского князя Василия Дмитриевича.
Егор, как мог и если удавалось, сглаживал эти противоречия.
– А что, князь Иван, пушкари-то твои как, изрядные? – спросил он.
Хряжский сразу же приосанился, подобрел:
– Хо! В галку на лету попадут… а то – в ворону аль в воробья даже! Хы-хы…
Захохотал гулко, закашлялся, не обратив внимания на колкие слова Яндыза – мол, из пушек-то мы по воробьям бить не будем.
Заозерский молодой князь тоже поулыбался, а потом, перекрестясь широко, промолвил со всею серьезностью:
– Дай Бог, удачно все завтра сложится.
– Ни-чо, княже! – снова захохотал Хряжский. – Главное, чтоб напали.
А вот это он верно сказал. Егор глубоко вздохнул и непроизвольно поежился: скорее бы все уже началось. Скорее бы!
Рано поутру, как начало светать, дозорные заметили в степи чьи-то стремительные тени – кто-то пронесся конной лавой да снова исчез в тумане, быстро, впрочем, рассеивавшемся, таявшем под лучами морозного зимнего солнца.
Обозные неспешно – никто особо не подгонял – собрались и столь же неспешно пустились в путь, на котором, как помнил Вожников со слов Яндыза, имелось два очень даже неплохих местечка для нападения и одно – относительно удачное: там все же широковато было.
– Н-но!!! – щелкая кнутами, покрикивали возницы.
Весело скрипел под полозьями снег, пахло свежим навозом и дымом костров, еще не успевшим рассеяться, раствориться меж берегами. Ехали так же неспешно, как и собирались – не гнали лошадок, не тратили зря силы.
Верные люди заозерского князя внимательно присматривали за Тимохой. Тот вел себя спокойно, ничего необычного не примечая, ну, разве что впереди уже шли другие сани, не те, что вчера, да и позади – так и все и правильно, менялись!
Через пару часов пути впереди замаячили синевой утесы – огромные, казалось, до самого неба, они стиснули реку своими корявыми заскорузлыми пальцами с такой недюжинной силой, что думалось, лед вот-вот затрещит, вскроется, и весь обоз сгинет в разверзшейся водяной пучине. Кстати, если хорошая пушка да ядро поувесистей – пробьет ли лед? Егор озадаченно сдвинул на затылок шапку – наверное, может и пробить. При особо удачном раскладе.
Первые сани уже втянулись в расщелину, на узкоречье, вмиг стало темно…
– Тимоха Карась лоскутом синим правый рукав обмотал, – подскочив, доложил Егору юный безусый еще воин. – Об куст рукав ободрал, так говорит – чтоб весь-то не истрепался.
– Об