Хмур был и мрачен
(хоть и прозрачен),
как погружённый в тоску истукан.
Солнечный свет отразился в стекле.
Думал стакан, засверкав на столе:
«Чашку разбили,
блюдце сгубили —
скоро останусь один на Земле.»
Если он видел детишек в окне,
страхи его возрастали вдвойне:
«Вилку погнули,
зубья свернули.
Что уж теперь говорить обо мне?»
Зная, как пло́хи с посудой дела,
мыслил стакан: «Эх, была не была!
Чтоб не сломаться,
буду стараться
дальше держаться от края стола.»
2. Варежка
Вьюга с плачем плавится,
ударяя в стёкла.
Варежке не нравится,
что она промокла.
Ждёт её лечение
от простуды – стирка,
и таит мучения
возле пальца дырка.
Мокрая, дырявая,
на пути сквозь вьюгу
потеряла Правая
Левую подругу.
Нравится, не нравится —
сушится бедняжка.
Ох, с морозом справиться
в одиночку тяжко.
3. Фантик
За стеклом буфета
в серебре зеркал
фантик от конфеты
красками сверкал.
Трепеща, как бантик,
издавая хруст,
был несчастный фантик
безнадёжно пуст.
Кто-то съел конфету,
но рассеян был:
фантик из буфета
выбросить забыл.
И вздыхал бедняжка,
горя не тая:
«Жалкая бумажка —
вот кто ныне я.»
Сознавал он точно:
чтоб престиж вернуть,
нужно в себя срочно
что-то завернуть.
4. Тапочки
Шептались тапки у порога,
коря судьбу в который раз:
«За дверью дальняя дорога,
но, к сожаленью, не для нас.
Пусть там опасно и тревожно,
там шаг сбивается, скользя,
но сапогам и туфлям можно,
одним лишь тапочкам нельзя.
Из магазинной упаковки
в леса, в поля и в города
спешат ботинки и кроссовки —
нельзя лишь тапочкам туда.
«Так не удрать ли нам без шума
от этой будничной тоски?» —
ворчали тапочки угрюмо,
загнув потёртые мыски.
Сердитые вещи
1. Утюг
С батальоном рубах
бьётся он, как герой,
только «пых!» или «пах!»
восклицая порой.
Он пыхтит оттого
всё сильней и сильней,
что смущает его
белизна простыней.
Взад-вперёд он снуёт,
несгибаем и строг,
и помятости мнёт,
как траву носорог,
все морщинки вокруг,
как газоны, стрижёт.
А помешкает вдруг —
мигом дырку прожжёт.
2. Щётка для обуви
Нахохлилась щётка сурово,
с